Блондин задумчиво замедлил шаг, остановился, блудливо покачал бедрами и устремил взгляд на небеса. Пистолет упал в траву, но этого никто не заметил. Парни позади него тоже потеряли устремленность. Кто-то лег на траву, мечтательно глядя ввысь, кто-то простер руки к солнцу.

– О, ви шён ист дас! – продекламировал блондин и заметил Гольгиссера. – Их либе дих, фройнд, – вскричал он, демонстрируя непреодолимое желание обнять Полковника и объяснить ему, что все люди – братья, причем небо – необыкновенно голубое, а трава – такая зеленая, что хочется пролить над ней слезы и сочинить оду. Например, про беззаботного кузнечика.

– Ты какой тумблер поднял? – поинтересовался Вячеслав.

– Первый попавшийся. Нет, ты посмотри, что творят, – восхитился Гольгиссер.

Парни начали обниматься друг с другом. Некоторые снимали обувь, очевидно, чтобы почувствовать ногами землю и слиться с природой. Они пытались друг другу что-то сказать. Все их фразы начинались с прочувствованного «О-о-о!»

Было ясно, что никто не помешает им беспрепятственно сесть в вертолет. Подхватив хромающего Гольгиссера, который продолжал держать аппарат, не забывая направлять антенны в сторону разомлевших немцев, они двинулись вперед. За вертолетом стояли две черных машины с затемненными стеклами. Их дверцы одновременно открылись. Из одной машины с трудом вылез пожилой человек с ежиком седых волос на голове, из другой – молодой парень в серой футболке и черных очках, очевидно, шофер. На их лицах ьыло написанное изумление, переходящее в ярость.

– Они мне надоели, – пожаловался Гольгиссер и направил на них антенну, при этом опустив один тумблер и подняв другой.

– Люблю разнообразие, – сказал он.

Вылезшие из машин люди немедленно бросились бежать вниз по склону, бросив машины открытыми. Они махали над головой руками и кричали, в ужасе оглядываясь назад.

– Интересно, – спокойно произнес Вячеслав, – что будет, если смешать факторы воздействия? Включить другую эмоцию?

Гольгиссер, прислонившись к машине, восхитился идеей.

– Заодно и проверим дальность действия. Вот эту штуку мы еще ни разу не включали, смотри.

Он показал на крайний тумблер, который отличался от остальных только тем, что был покрашен в красный цвет. Он помедлил, и решительно опустил его вниз.

Немцы перестали изображать сцену из романтического балета и на секунду замерли. Потом они поникли, сбились в кучку, уселись в кружок, склонив головы друг к другу, и замерли. Вячеслав смотрел на них очень долго, но не уловил ни малейшего движения – немцы как будто обратились в каменные изваяния.