– Здесь, и не только.

– Еще где?

– Понимаешь… – Он встал, сунул руки в карманы брюк и начал ходить по комнате. – Об этой истории я знаю намного больше тебя. И уж точно больше, чем знает Крюков. Как ты и говорила – все завязано на романе, точнее на оригинальной рукописи Леонида Левченко, которую теперь все наперегонки ищут.

– Почему наперегонки? – поинтересовалась Дайнека.

– Потому что она всем нужна. – Он отмахнулся. – Долго рассказывать. Сначала расскажу о другом… Рукопись ищет не только Ефременко. Кто именно, пока не известно. Возможно, речь идет о наследстве. Хотя в случае с Ефременко в это трудно поверить. Ему и так принадлежит пол-Москвы и еще черт знает сколько разной недвижимости по всему миру. Возможно, он желает определить степень родства с каким-нибудь человеком. В чем заключается интрига этого дела, еще предстоит разобраться. Однако и в том и в другом случаях речь идет об информации про его родственников. И если говорить о родственниках первой линии, это в первую очередь – мать, которой давно нет в живых. Во-вторых, отец, которого, как мы вчера слышали, убил Проня Исаев. Остался только родной брат по отцу, сын Манечки Кустовой, в девичестве Левченко. Других братьев у Семена Ефременко не было.

– Но ведь Проня говорил, что за время войны у председателя в деревне много детей родилось.

– В романе об этом ничего нет. Зато про Манечкиного Митеньку все очень подробно. И если предположить, что в оригинальной рукописи есть что-то важное и это не попало в роман Тихонова, становится ясно, зачем Ефременко ее ищет.

– Прохор Федотович вчера сказал, что Маня вместе с сыном ушла из села и пропала. Больше ее никто не видел.

– Да, это сильно усложняет задачу… – Отец потер подбородок. – Черт… Побриться не успел. Впрочем, сегодня мне не надо на работу.

Дайнека улыбнулась.

– И мы весь день пробудем вдвоем?

– Если ничего не случится.

– Не надо меня пугать. Я и так все время чего-то жду…

– Чего-то плохого?

– Уж точно не хорошего, – мрачно заключила она.

– Я только о том и думаю, как разобраться во всей этой неразберихе с деревенскими родственниками. После смерти Савицкого Верка переехала в Шало. Там получила на сына метрику. Записала его рожденным в Шало и на свою фамилию – Ефременко. Возможно, потому, что боялась, что из-за отцовской фамилии гнев чистовитинских мужиков обрушится на мальчишку. Позже, когда она вторично вышла замуж, дала ему отчество отчима – Михайлович. Так Семен Андреевич Савицкий стал Семеном Михайловичем Ефременко. – Отец не по-доброму усмехнулся. – Чем больше узнаю про этого человека, тем больше им восхищаюсь.