– По крайней мере, делает вид. Например, призналась, что совершила ошибку, доверившись Безрукову. Он знал о ней слишком много.

– И ничего не рассказал вам…

– Возможно, потому, что не связывал Темьянову с Федором. – Следователь замолчал, как будто что-то обдумывая, потом продолжил: – Когда Безруков стал оказывать знаки внимания Артюховой, да еще рассказывать о Темьяновой, она велела Федору убить старика, для чего разработала целый сценарий. По-видимому, Безруков действительно знал о ней слишком много.

– Неужели она во всем этом призналась? – удивилась Дайнека.

– Конечно же, нет. Это моя версия. Сама Лукерья Семеновна утверждает, что Федор сам захотел убить старика.

– Не удивлюсь, если предохранитель в щитке тоже разбила она, – вмешалась Татьяна Ивановна.

– Думаю, так и было, – кивнул следователь. – На нее бы не подумали. Чтобы достать до щитка, ей нужно было подняться с кресла и даже привстать на цыпочки.

– Но зачем она это сделала?

– Чтобы никто не видел, куда делся Безруков. – Галуздин сдержал улыбку и сказал директрисе: – А он, кстати, отправился к вам.

Песня опешила:

– Как?…

– Вы его пригласили.

– Ничего подобного! – воскликнула Песня и протестующе замахала руками: – Не было такого!

– Успокойтесь, – сказал следователь. – Так ему сказала Темьянова, сославшись на вас. Конечно же, она наврала. Дальше вступил в дело ее «сын». Он встретил Безрукова в подземном переходе, ударил по голове и уволок в лес. К счастью, старику удалось сбежать.

– Немыслимо, – Дайнека с грустью взглянула в окно.

– Он видел вас…

– Что? – она перевела взгляд на Галуздина.

– Федор сказал, что прятался за деревьями, когда Квят затаскивал старика в машину. Он мог бы всех вас убить, но не решился.

– Мне страшно, – пробормотала Дайнека.

– Будь рядом с ним Темьянова, никто не знает, чем бы все закончилось.