– Как я понимаю, Ашот Гургенович дал показания?

– Ашот Гургенович и Песенник – друг Алтухова.

– Тот, что сбил Тамару Вешкину?

– Он все рассказал – во всем обвинил Курамшина.

Вячеслав Алексеевич опустил голову:

– Знаешь, что меня сильно задело?

– Что?

– Спать с женщиной и не побрезговать употребить ее в своих грязных целях, а потом безжалостно уничтожить. Я – про Голубченко.

– Курамшин – опытный манипулятор, я бы сказал – кукловод. Годы, проведенные в тюрьме, не прошли для него даром. Он умело подбирает отмычки: кого-то запугивает, кого-то убеждает, но чаще создает людям проблемы и сам же их устраняет. – Герман Сергеевич уточнил: – За определенную плату или услуги. Старик использует людей на все сто процентов, выжимает из них все, а потом выбрасывает за ненужностью. Хорошо, если остаются живыми. Женщины для него – тряпичные куклы. Использовал, распотрошил, посмотрел, что внутри, и выкинул. – Крапивин поднялся со скамейки. – Резюме нашей беседы: твоей дочери повезло, она им больше не нужна. Голубченко убита, Ширшова – у нас. Завтра утром можешь вызвать ее обратно в Россию. Кстати, где она сейчас?

Вячеслав Алексеевич встал и отвернулся, всем своим видом показывая, что не собирается отвечать на этот вопрос. Только на минуту в его голове промелькнула шальная мысль: не рассказать ли про Алекса? Но он решил: «Нет» – и тут же спросил:

– Почему только завтра?

Крапивин усмехнулся:

– Я же сказал: сегодня – день икс.

– Понял. Будешь зачищать.

– Ну если тебе так нравится это слово. – По дороге к воротам Герман Сергеевич немного замедлил шаг. – А ведь я вычислил твоего информатора, твой, так сказать, источник.

– Да ну?.. – Вячеслав Алексеевич не знал, как реагировать.

– Источник, я тебе скажу, удивительный. Такие редко встречаются.

– Не понимаю.

Крапивин рассмеялся:

– Красивые и умные – редкость. У женщин чаще или то, или другое. Я про Кузнецову.