Достал из холодильника кусок вареной колбасы, разрезал его пополам, положил на черный хлеб.

— За возвращение, Монгол! — ухмыльнулся он, — Теперь ты Монгол!

Выпили.

— Ты чего не в школе? — спросил я.

— А… болею.

Я сделал удивленное лицо.

— Хандрю! Чего-то хочется, а чего, не знаю. Вот теперь знаю — хотел с тобой выпить.

Он заулыбался и похлопал меня по плечу:

— Брата в армию загребли месяц назад. Говорили, судимых не берут… не берут… А тут пришли вместе с ментами и оформили в пять секунд в стройбат. Никак не привыкну. Предки на работе. Давай ещё по одной! Чтоб ему служилось хорошо!

Он снова налил и мы выпили.

— Ты охтинских пацанов знаешь? — спросил я, хмелея.

— Нормальные, но к нам не сунутся.

— А мне Пёс говорил, что они нас гоняют!

— Кто такой? — Рагоян заинтересовался. Перестал жевать.

— Да, из их шоблы! В Монголии встретились.

— Не знаю такого.

— Может, накажем за базар?

— Да запросто! Сейчас белые ночи настанут. Там по набережным хорошо гулять! Можно пацанов собрать, накостылять, чтобы нас не забывали!

…Примерно через час я спустился с пятого этажа, где жил Рагоян, на первый — в свою квартиру. Бабка Тоня всплеснула руками.

— Сашенька, что-то ты не в себе? Уж не затемпературил?