– А семья? Они не следили за ней? – спросил Зак.

Оттилия Стенлунд лишь покачала головой и ответила:

– Это семейство меня очень пугает. Я понятия не имею, знали ли они о том, что происходит. Возможно, Юсефина скрылась с их радаров.

– Почему она не хотела поддерживать связи с семьей?

– Об этом она не хотела говорить. Однако у меня возникло чувство, что в ее детстве произошло немало травматических событий.

– Ее фамилия не была указана в документах по усыновлению.

– Вполне возможно, – кивнула Оттилия Стенлунд. – Данные могут исчезать. Наша система тоже не совершенна.

– А где она находится?

– Юсефина была одним из «подземных ангелов» Стокгольма.

– Что вы имеете в виду? – спросила Малин.

– Она жила под землей, так она рассказывала. В канализации и в подземных ходах в метро, и единственное, что ее волновало, – это героин. Не спрашивайте меня, откуда она брала на это деньги, потому что счета в банке у нее не было, это нам доподлинно известно. Полагаю, она торговала собой или воровала. Так делают многие из них.

– Но если она из такой богатой семьи, зачем же торговать собой?

– Она и слышать не желала об их деньгах.

Малин кивнула и умолкла – и в этой тишине увидела, как Оттилия Стенлунд встает, ходит туда-сюда по кабинету, что-то обдумывает, прежде чем произносит:

– Полагаю, вы хотели бы побеседовать с Юсефиной. Однако, честно говоря, я понятия не имею, где она может находиться. Сразу после рождения девочек она исчезла. Когда она уходила из больницы, то уже была в плохом состоянии, и с тех пор я ни разу не общалась с ней. С тех пор прошло шесть лет.

– Каким образом она вышла с вами на контакт в самом начале?

– Я курировала ее, когда она вернулась с принудительного лечения в Норрланде. Это было задолго до ее беременности.

Когда Малин слышит слова «принудительное лечение», на нее накатывают воспоминания, отвращение, стыд, ощущение собственного убожества и отвратительное вмешательство в свою жизнь, как когда Свен Шёман отправил ее в реабилитационный центр, расположенный в лесу.

И вместе с тем…

После этого ей удавалось справиться с тягой к алкоголю. «Однако тут не заслуга какой-то долбаной групповой терапии. Это моя собственная заслуга».