Эти рекомендации и стали последней каплей.

— Спасибо, Пчелкина, — кивнул Стародубцев, — больше спасибо за лекцию. Вы можете идти. Стрельба на озере ваших рук дело? Только честно?

— Ну, не моих, конечно. Мы на дольмен решили взглянуть. Но когда ведьмы уже стали наседать на нас, когда двум из наших стало плохо, то другому нашему другу, тоже историку, кстати, и охотнику, пришлось пальнуть из ружья в воздух. Этим только и спаслись, кстати. Жуткий островок.

— Свободны, Пчелкина, — кивнул матерый следователь.

— Спасибо за внимание. Если что, приглашайте, проконсультирую.

— Несомненно, — тяжелым голосом ответил полковник. — Если что.

— Всем пока! — и Юля, подмигнув слегка ошарашенному профессору, двинулась к выходу. — И пожалуйста, Тарас Тарасович, — обернулась она, — не позволяйте ведьмам сжечь себя!

— Как вы с ней справляетесь? — услышала она ухающий голос полковника за спиной. — Она всегда такая?

— Какая? — спросил Турчанинов.

— Умная.

— Всегда, — ответил тот. — В этом индивидуальность Пчелкиной.

— Да-а, — это было последнее, что она успела расслышать. — Ну, дает студентка!

2

Шатанию и брожению в эти часы Турчанинов объявил бой. Преступления — преступлениями, а учебная практика — учебной практикой. Ребята вновь приступили к раскопкам. Деваться некуда, и надо было зарабатывать оценки. Так что на Черном городище и вокруг горы вновь закипела работа. Вновь студенты вгрызались в культурный слой маленькой загадочной цивилизации под городом Семиярском.

Покинув совещание оперов и следователей, Юля отошла за палатки, в тенек деревьев, и достала телефон. К ней уже подходил Георгий, он караулил ее.

— Как все прошло?

— Лучше не бывает. Они решили, что я большая чудачка. И конкурент.

— Но ты и впрямь чудишь. Иногда.