– Ты знаешь, почему Корморан пришел его арестовать?

– Потому что его гадина-жена накатала…

– Ничего подобного! Он изнасиловал Бриттани, и его отовсюду выгоняют, потому что он развращает маленьких девочек! Он сделал это со своей сестрой! Я с ней знакома.

– Врешь! – заорала Алисса, пытаясь подняться.

– НЕ ВРУ! – крикнула Робин в ответ, пихая Алиссу обратно на диванные подушки.

– Чокнутая, – прошипела Алисса, – убирайся из моего дома!

– Спроси свою дочь, что он с ней… Спроси! Эйнджел!

– Не смей заговаривать с моими детьми, сука!

– Эйнджел, скажи маме, он…

– Что происходит, черт побери?

Захара так верещала, что никто не услышал, как в замке повернулся ключ.

Вошедший был огромным, с темными волосами и бородой, в черном спортивном костюме. Одна глазница ввалилась, образуя впадину до самого носа, отчего взгляд делался сверлящим, невыносимым. Не сводя с Робин своих черных глаз, он медленно нагнулся и поднял на руки Захару, которая тут же просияла и прижалась к нему всем тельцем. В тот же миг Эйнджел вжалась в стену. Очень медленно, неотрывно глядя на Робин, Брокбэнк опустил малышку на колени матери.

– Вот и свиделись, – сказал он с ухмылкой, предвещающей зло.

Вся похолодев, Робин попыталась тайно достать из кармана тревожный брелок, но Брокбэнк ее опередил, схватив за руку и сдавливая швы.

– Никому ты, тварь, звонить не будешь. Думала, я тебя не знаю?

Она попыталась вырваться из его хватки, почувствовала, как на руке расходятся швы, и закричала:

– ШТЫРЬ!

– Жаль, не прикончил тебя сразу, гадина!

Тут раздался ужасающий треск: это вынесли входную дверь. Брокбэнк отпустил Робин и, развернувшись, увидел, как в комнату ворвался Штырь с ножом в руке.

– Не убивай его! – выдохнула Робин, здоровой рукой зажимая свою рану.