– Брак Джаспера не… оказался не… то есть с Кинварой не было сладу. Сущее наказание. Внушила себе, что одну из ее кобыл должен непременно ожеребить Тотилас, и требовала, чтобы Джаспер во что бы то ни стало это устроил.

Видя непонимающее лицо Страйка, Драммонд разъяснил:

– Это лучший племенной жеребец. Стоимость его спермы достигает десяти тысяч.

– Однако, – вырвалось у Страйка.

– Да, порядок цифр примерно таков, – сказал Драммонд. – А когда Кинвара не получает желаемого, в ней закипает… трудно понять, что это: темперамент или нечто более глубинное… возможно, психическая нестабильность… Кроме того, Джаспера подкосил тот жутчайший случай… когда Рафаэль… э… совершил наезд… несчастная молодая мать скончалась… газетчики, одно, другое… сына посадили… я, как друг, не хотел множить неприятности Джаспера. И Рафаэлю пообещал, что отцу ничего не скажу, но предупредил, что больше такого не потерплю и если он опять выкинет нечто подобное, то вылетит отсюда как пробка и наша дружба с его отцом не поможет. Мне ведь и о Франческе нужно было думать. Она моя крестница, ей тогда исполнилось восемнадцать лет, и она совершенно потеряла голову. Что я должен был сказать ее родителям? В общем, когда я вошел и услышал, что делается за этой дверью, выбора у меня не осталось. Я-то думал, что смогу доверить Рафаэлю последить за порядком в галерее буквально на час, поскольку Франческа в тот день не работала, так она примчалась к нему на свидание в свой выходной день. Приезжает Джаспер – а тут я барабаню в дверь. На сей раз скрыть такой конфуз не удалось. Рафаэль попытался преградить мне вход в туалетную комнату, чтобы Франческа успела вылезти в окно. Девчонка даже не нашла в себе сил показаться мне на глаза. Я позвонил ее родителям. Больше она здесь не появлялась. Рафаэль Чизл, – с трудом выговорил Драммонд, – воплощение порока. Фредди, покойный сын Джаспера, тоже, кстати, мой крестник, стоил миллиона таких, как… молчу, молчу, – осекся он, вертя в руке нож для конвертов, – сравнения неуместны, я понимаю.

Дверь кабинета открылась, и молодая блондинка в черном платье внесла поднос с чаем. Страйк мысленно сопоставил чаепитие в своей конторе и этот натюрморт: два серебряных чайника, один с заваркой, другой с кипятком, чашечки с блюдцами из костяного фарфора, сахарница со щипцами.

– Приехала миссис Росс, Генри.

– Скажите, что я буду занят еще минут двадцать, не меньше. Предложите ей подождать, если она располагает временем.

– Я правильно понимаю, – продолжил Страйк, дождавшись ухода Люсинды, – что поговорить в тот день вам не удалось?