— Порядочный человек, — доктор усмехнулся в усы. — Откуда эта странная идея использовать Гурджиева как посредника?

— Видимо, других вариантов у Бокия не было. Он пытался обеспечить полную секретность.

Доктор долго смеялся, даже слезы потекли. Он погасил папиросу, достал платок, промокнул глаза, усы, высморкался и пробормотал:

— На самом деле ничего смешного. Извините. Для вас, русских, все это весьма печально. Да и для нас, немцев, тоже. Что, господин Ульянов действительно так плох?

Федор принялся подробно рассказывать о болезни Ленина, но Крафт остановил его:

— Симптоматика мне известна. Меня интересует ваша оценка его дееспособности, сохранности интеллекта. Деменции нет у него?

— Нет. Он в здравом уме.

— В здравом уме, — медленно повторил Крафт. — Тогда почему он до сих пор не догадался?

— О чем?

— Федор, вы латынь хорошо помните?

— Ну, в общем, неплохо.

— Как бы вы перевели слово «ленио»?

Федор застыл с горящей спичкой в руке. Огонек обжег пальцы. Он дунул, выронил обгоревшую спичку, поднес пальцы к губам и прошептал:

— Ленио… кажется, сводник, совратитель.

— Совершенно верно. — Доктор взглянул на часы и поднялся. — Пожалуй, нам пора. Пойдемте.

Федору даже не пришло в голову спросить куда. Он шел рядом с доктором по мокрой пустой аллее. Дождь кончился, небо расчистилось, утих ветер, опустились холодные спокойные сумерки. Несколько минут шли молча, наконец доктор сказал:

— До того как господин Ульянов стал Лениным, у него было множество кличек. Их он придумывал сам. Ильин, Тулин. Когда я с ним познакомился, кстати, это произошло именно тут, в Мюнхене, в девятьсот первом, он жил под странным именем Иордан К. Иорданов. Лысеющий молодой человек разъезжал по Швабингу на велосипеде, с ума сходил от Вагнера и Бетховена, брал дешевые уроки немецкого, страдал головными болями и желудочными неврозами. Я в то время сочувствовал социал-демократам. Эмигрантов, гонимых за идею, лечил бесплатно. Я предупреждал Ульянова еще тогда, что он слабоват для этих экспериментов.

— Политических? — осторожно уточнил Федор.

— Скорее, медицинских. Господин Ульянов был одержим жаждой власти и привлек к себе внимание определенных сил, у которых острый нюх на одержимость подобного рода. Мечтателю объяснили, что для исполнения мечты нужны сверхчеловеческие способности, и предложили пройти ряд сложных, довольно мучительных процедур, направленных на пробуждение спящих зон мозга. Он согласился. Прошел инициацию, принял имя Ленин, не задумываясь над смыслом. Между тем данное ему имя являлось предупреждением. Сводник — фигура переходная, временная, но никак не главная.