– Вот как… – Теперь черты его лица все-таки исказились от боли. – Но если уж начистоту, я ведь тоже не был в тебя влюблен. Я сделал тогда предложение, потому что мой отец умер и мне срочно понадобилась женщина на роль графини Уолден. И только уже гораздо позже я глубоко и безнадежно полюбил. Так что я мог бы сказать, что прощаю тебя, но только прощать, собственно, не за что.

«Неужели все так просто? – подумала она. – Неужели он все мне простит и будет любить с прежней силой? Вероятно, оттого, что в воздухе этого дома почти осязаемо витал дух смерти, здесь теперь стало возможно все?» И потому она решилась довести признание до конца, словно бросалась головой в омут.

– Мне нужно сказать тебе еще кое-что, – заговорила она, – и это гораздо хуже.

Но и ему хотелось дойти в откровенности до конца.

– Будет лучше, если я все узнаю сейчас.

– Я была… Я уже ждала ребенка, когда мы с тобой поженились.

Стивен мертвенно побледнел.

– Шарлотта?!

Лидия лишь молча кивнула.

– Значит… Она не моя дочь?

– Нет.

– О Всевышний!

«Вот теперь тебя проняло, – подумала она. – Такого ты и представить себе не мог, правда?»

– Я так виновата перед тобой, Стивен!

Но он лишь невидящим взглядом смотрел на нее, бессмысленно повторяя:

– Не моя. Не моя…

Ей было легко себе представить, каким это стало для него ударом: никто не придавал такого значения продолжению своего рода и благородству крови, как английская аристократия. Она помнила, как смотрел он на маленькую Шарлотту и бормотал: «Плоть от плоти моей, кровь от крови» – единственная библейская цитата, которую она когда-либо от него слышала. Она вспомнила и собственные ощущения, размышления о таинстве зарождения новой жизни как части твоей, а потом превращении ее в отдельное человеческое существо, которое все же никогда до конца невозможно от тебя отделить. Она всегда считала, что это касалось только матери. Но, вполне вероятно, и мужчины проходили через сходные переживания.

Лицо Стивена стало серым и отрешенным. Он вдруг словно на глазах постарел.

– Почему ты решила сообщить мне об этом именно сейчас? – спросил он.

«Я не могу, – подумала Лидия, – я не должна идти дальше. Достаточно той боли, что уже причинила». Но она словно катилась по крутому склону снежной горы, когда уже невозможно остановиться.