— Не может быть! — не решался поверить португальский ученый.
— Ручаюсь головой!
— Вы серьезно? Это не шутка?
По лицу и интонации Томаша оба работника силовых структур догадывались, что происходит нечто чрезвычайное, но что именно — никак не могли уяснить.
— Что такое? Что все это значит? — Валентине оставалось только подергать Томаша за рукав, как делают маленькие девочки, не понимая старших.
Историку же, оглушенному сенсационной информацией, стоило труда вернуться к действительности. Он медленно повернулся к итальянке и вроде бы даже смотрел на нее, но взгляд этот был, как говорится, нездешний. Ей пришлось встряхнуть португальца:
— Это имя на урне, что значит? Что в нем такого особенного?
Встряхнув головой и обретя видящий взгляд, Томаш переспросил:
—
— Если бы знала — не спрашивала бы. Объясните же, наконец. Окажите любезность.
— Иешуа, сын Иосифа.
Валентине, судя по реакции, это имя ничего не говорило.
— Иешуа? И что?
— Иешуа — это Иисус. Понимаете?
Валентина вытаращила глаза.
— Извините?
— Иисус, сын Иосифа.