— Но почему именно меня?

— Потому что вы лично знали одну из жертв, а также могли содействовать нашему проникновению в Святая святых данного проекта, — итальянка подняла пробирку с генетическим материалом Иисуса. — А сам факт того, что вот эта штука в моих руках, означает не что иное, как то, что план был не только хорошо задуман, но и — уж простите мне эту нескромность, — успешно выполнен.

Очередная серия взрывов прозвучала в помещении. Огонь подкрадывался все ближе. Гроссман понял, что времени больше терять нельзя ни минуты, и прервал этот бесполезный разговор.

— Зачем вы рассказываете ему все это?

— Потому что я — добрая христианка, — итальянка не скрывала своего саркастического отношения к ситуации, — и беспокоюсь, что он может умереть, так и не осознав, ради чего.

— Но прежде он еще должен сослужить нам хорошую службу: сказать, какой код у этой двери, — израильтянин показал на бронированную дверь.

Гроссман схватил не ожидавшего подвоха португальца за плечи, отставил ногу в сторону и сделал какую-то подсечку в стиле дзюдо. Томаш опомнился только тогда, когда уже лежал на полу животом вниз, лицом в пол.

— В чем дело? — завопил он испуганно. — Ты что, сдурел?

Агрессор с силой выдернул из-под тела левую руку жертвы, заставил португальца разжать кулак и пристроил ножик к мизинцу.

— А сейчас ты узнаешь, как надо допрашивать, чтобы получить почти стопроцентный результат, — объявил он. — Метод простой: отрезаешь подозреваемому палец за пальцем, пока он не начнет давать показания. Правда, несложно? А главное — эффективно. Гарантирую, что все, кого я познакомил с этим приемом, в конце концов, начинали говорить, что твоя Шахразада.

— Вы точно рехнулись!

— Даю последний шанс избежать ненужных страданий, если, конечно, есть желание им воспользоваться. Итак, какой пароль?

Португалец чувствовал острие ножика на своем мизинце и понимал, что положение прескверное. Самое ужасное, что альтернативы никакой не было. Опять же левый глаз подбит, ладонь правой руки частично в гипсе, по всему телу усталость… А тут еще и предательство, в результате которого женщина держит его под прицелом, а бешеный полицейский завалил на пол и грозится отрезать палец. Код от дверного замка — его единственное спасение, потому что и этим отморозкам не хочется сгореть заживо. Но как же поступить?

— А с какой такой радости я, черт возьми, должен говорить вам код? Чтобы сразу после этого меня пристрелили? — спросил Томаш, отчаянно пытаясь найти хоть какой-то выход.

— Все мы умрем, кто раньше, кто позже, — ответил почти по-отечески господин главный инспектор. — Единственное, чего мы не знаем, — КАК это случится. Будет ли наша кончина скорой и безболезненной или доведется пройти через жуткую боль и невыносимые страдания. Я предлагаю самому выбрать нужное. Как говорится, сделай свой выбор! — внезапно его голос приобрел предельную жесткость. — Говори код!