– Дурная она. А все своя кровь. Кровь – не водица, – повторяла старуха, размешивая в старом котле картофельные очистки, муку и грязноватое зерно. Смесью этой кормили кур. Кроликам подсыпали сена. А коза и вовсе ела все, до чего случалось дотянуться.

За прошедшие недели дом стал родным. Она изучила его от подвала, где стояли бочки с соленьями, до скрипучего, быстро выстывающего чердака. На балках его висели косы лука и чеснока, палки сухой колбасы и сухой же, деревянистой рыбы. В коробках, укрытые сеном, хранились яйца и мелкие кислые яблоки. В доме имелось бесчисленно комнат, а в комнатах – вещей, которые никто не запрещал трогать.

Здесь было хорошо.

Единственное, о чем она жалела, – об оставленном будильнике. Вдруг бы железные сверчки ожили в этом странном месте? Здесь ведь нет его.

Зима тянулась. Случались метели, которые выли волчьими голосами. И волки тоже приходили к дому, но старуха их не боялась.

– Сжились уже. Сроднились. Они меня за свою почитают, – сказала она как-то, а мама вдруг рассмеялась громким визгливым смехом:

– А ты и вправду ведьма! Тут живешь! С волками дружишь! И меня такой сделать желаешь? Нет! Не выйдет! Весны дождусь, и…

Весна случилась. Проклюнулись пушистые котики на старых вербах. И солнце растопило сосульки, пустило водяные ручейки по сугробам. Весна растревожила маму. Теперь почти все время та проводила на берегу.

– Сердце покоя не дает. Сердце бабье – оно такое, над головой силу имеет. И если уж чего в сердце войдет, то тут уж пиши пропало. Не отговоришь, не отмолишь. – Старуха все ж молилась, но, видать, права была – не помогала молитва.

Глава 6 Пробуждение

Глава 6

Пробуждение

Темнота. Холод. Собственный пульс замерзает в сосудах. И совсем скоро лед доберется до сердца. Тогда оно остановится.

Спи, Саломея, усни. Закрой глаза. Позволь инею разрисовать тебе веки белыми узорами. Он нашепчет тебе о лете. Солнце такое яркое. Листва шелестит. Кланяются розы ветру, осыпают прозрачные лепестки.

Бабушка собирает их и раскладывает по книгам.

Бабушка здесь. Сидит в кресле-качалке, курит, и едкий запах дыма щекочет ноздри.

– Что ты затеяла, дурочка? – спрашивает бабушка.

– Я к тебе. В гости.

– В гости! Ты слышала ее?

– Разве это плохо? – Мама расстилает на столе скатерть. Тончайшее кружево с серебряным шитьем.