Нельзя верить словам. Придет время, и ветер разобьется о камень. Небо запрут, а гору истопчут.

Главное, не торопить это время. А что до Ладислава, то он получит награду по деяниям своим.

И снова мертвенный покой воцарился в замке Чейте. Изредка нарушался он голосом колоколов. Когда же последний звук таял, ворота замка открывались, выпуская черную упряжку. И слуги в траурных одеяниях ехали по обе стороны ее. Везли горе и письма, наполненные вежливой скорбью Надашди. Искренними казались слова ее, да знакомым был лик смерти: часто гуляла она по зеленым равнинам Венгрии. Верили Эржбете. Лили слезы. Кляли судьбу. Да в проклятиях тех все чаще звучало имя графини.

Сама же она хорошела день ото дня.

Вот только крестились вслед воспитанницы, страшась участи своей.

Вот только прятались от хозяйского глаза слуги.

Вот только Ладислав все чаще избегал покоев Эржбеты.

– Сбежит, – как-то с уверенностью произнесла Йо Илона, и в кои-то веки Дорта с Катриной согласились. Эржбета и сама видела, что истончилась нить-пуповина, связавшая ее с Ладиславом. И перехватить бы ее, перебить ударом кнута или сабли, пустить кровь неверного по камням, а самой вглядываться в лицо, мучительно выискивая ответ на вопрос: за что?

Почему и он, кровью связанный, тайной повенчанный, бежит от Эржбеты?