Посвящение было коротким и незатейливым. Простые слова. Короткая строчка из Библии. Первая строчка заповеди. Кэт опустила глаза на каменную плиту. «Марта Фелисити Серрэйлер. 1977–2003. Блаженны чистые сердцем».

Рядом с камнем лежали три скромных букета с белыми цветами – один от Иво из Австралии. «Его ничто не может сюда вернуть, – подумала Кэт, – ни свадьбы, ни рождения, ни смерти. Ни праздники, ни поминки. Он с тем же успехом мог бы вообще не быть членом этой семьи. Но почему так? Что заставило его улететь на другую часть света и за семь лет ни разу не навестить родной дом?» Она не была уверена, помнит ли он хотя бы их лица. Но у него уж точно не осталось почти никаких воспоминаний о Марте.

Кэт и сама сейчас мало что чувствовала по отношению к этой светловолосой бессловесной девочке, которая была ее сестрой. Жизнь Марты ушла в небытие и, закончившись, осталась загадкой. Может, Саймон был прав, и ее смерть тоже была загадкой. Кто знает?

Она хотела посмотреть на него и не могла. Он держал глаза опущенными. Он надел бледно-серый пиджак, в котором, вероятно, должен был казаться старше, но вместо этого выглядел как школьник-переросток. Она посмотрела на Феликса в переноске, которого не беспокоили ни голоса, ни пение птиц, ни солнце, играющее у него на лице, и уж точно не беспокоило то, что он был одет в кремовый шелк и кружева – семейный крестильный наряд Серрэйлеров.

Ее грудь пронзила внезапная острая боль. Ей стало больно за Дэвида Ангуса, за Марту. За Саймона. После крещения, дома у их родителей, она уведет его в сторонку, в сад, подальше ото всех. Этой дурацкой вражде надо положить конец.

– Помолимся же за Марту. Предадим Богу великую загадку ее жизни и доверим ее Его милости. Господи, даруй ей понимание Твоего бытия, осознание Твоей любви и благослови ее своим заступничеством, и пусть она взрастет для новой жизни с Тобой.

Высокий голосок Сэма слегка опередил остальные в освещенной солнцем тишине: «Аминь». Его сестра наступила ему на ногу.

Кэт подняла голову. Саймон встретился с ней взглядом и уже не смог отвести глаз. На его лице медленно начала появляться улыбка.

Они вошли в часовню Девы Марии через вход рядом с галереей. Гости уже собрались – и крестные, и друзья.

Феликс проснулся, когда его достали из люльки и передали в руки Карин МакКафферти. Его глаза расширились от удивления при виде мерцающих свечей, золота и лазури сводов часовни и сияния серебряной крестильной купели.

Он чуть испугался, когда его тела коснулась вода, но потом снова успокоился, пораженно глядя по сторонам.