Команда продолжала бороться. Делом немного позанимались в других регионах страны, но потом отодвинули на задний план. К ХОЛМСу доступ был все еще открыт, данные можно было выгружать и обновлять.

Не было ни новостей, ни следов, ни свидетелей. Мальчика как будто никогда не существовало.

Поток звонков в полицию Лаффертона превратился в слабый ручеек, и этот ручеек состоял из безумных, скучающих или злонамеренных людей.

Минул март, а вместе с ним и ранняя в этом году Пасха.

Четвертого апреля Кэт вернулась домой после утренней операции и тут же услышала телефонный звонок.

– Привет, мам.

– Не называй меня «мам». Дорогая, ты уже выбрала дату, когда вы будете крестить Феликса? Если нет, то можно это будет двенадцатого мая?

– Нет, пока даже не знаю. А почему именно тогда?

– Потому что мы решили назначить на этот день установку камня для Марты, и я подумала, что крещение можно провести сразу после.

– Я поговорю с Крисом, но я не вижу причин, почему нет. Но разве ты не хотела чего-нибудь более тихого, отдельного – приватного – для Марты?

– Нет. Так будет просто отлично. Как ты?

– Хорошо. Мне очень даже нравится снова быть доктором. Легко так говорить, когда нет ни ночных дежурств, ни вызовов на дом…

– Как Феликсу нравится его няня?

– У них любовь.

– Я все звоню Саймону, но никак не могу к нему пробиться.

– О.

– Он в отъезде?

– Я не особенно в курсе.

– Почему ты так говоришь?

– Мам, мне пора идти.