Нас никто не потревожил. Берти больше десятка раз брал под козырек в ответ на приветствия окружающих.

Но у самой Аи мы наткнулись на непредвиденное. Нашу Умницу окружала четверка вооруженных солдат. У правой двери торчал толстый дурак Морсби, ужасно довольный собой. Когда мы подошли вплотную, он отдал честь – разумеется, не нам, а Берти.

Берти ему не ответил.

– Как это понимать? – спросил он, показывая пальцем. К корпусу Аи на стыке между дверцей и стенкой была прилеплена печать Его Императорского Величества.

– Губернатор, – ответил Морсби, – я прекрасно понял вас, когда вы сказали, что у меня много других дел. Умный понимает с полуслова, не так ли?

Берти молчал. Морсби продолжал держать руку под козырек.

– Генерал-майор Морсби, – произнес Берти так тихо, что я едва расслышала.

– Да, сэр?

– Идите к себе. Пришлите мне свою шпагу.

Мне показалось, что этот тупица сейчас сойдет на нет, как сошла на нет Злая Ведьма из страны Оз, когда Дороти окатила ее из ведра. Он опустил руку и поспешно удалился.

Все вели себя так, как будто ничего не произошло. Хильда сказала:

– Ая Плутишка, открой правую дверцу.

Ая открыла. Печать сломалась.

– Берти, нам понадобятся люди для переноски вещей. Я не хочу, чтобы наше имущество валялось на улице.

Он с удивлением посмотрел на нее с высоты своего роста:

– Разве война кончилась?

– Войны не было, Берти. Но вы пытались распоряжаться, а мной распоряжаться нельзя. Вы реквизировали это судно: юридически оно ваше. Я настаивала лишь на том, чтобы именно вы были свидетелем при выгрузке нашего имущества. Вас пришлось долго уговаривать.

– Уговаривать?

– Некоторых уговорить труднее, чем других. Скриппи, извините за коленку. Вы доковыляете обратно? Или достать вам каталку? Коленка, наверное, опухла.