В ту же секунду, сам не понимая зачем, Тимофей выжал сцепление и дал по тормозам. Намного тише сделалось в машине, и он отчетливо услышал жуткий треск в каких-нибудь десяти метрах за спиной. Смотрел он по-прежнему в зеркало, а боковым зрением отметил, что Маринка впилась руками в подголовник и зажмурилась от ужаса.

Матрас, словно хищная тварь, вильнул в ту же сторону, что и машина. Сильный ветер развернул его и, наверно, к моменту столкновения уже придал встречную скорость, так что сила удара была чудовищной: влетев чуть под углом в ветровое стекло, увесистый предмет мебели пропорол весь салон, разворотил передние и боковые стойки, смял крышу и уткнулся в заднее сиденье. Сотрясение получилось таким, что все стекла либо осыпались, либо покрылись сеткой трещин. А на заднем сиденье, обтянутом дорогой натуральной кожей, лежала оторванная голова водителя. Оба тела вместе с остатками головы пассажира остались впереди, но под матрасом эта куча кровавого тряпья просматривалась плоховато. После удара необычный метательный снаряд Тимофея сыграл роль антипаруса, быстро остановившего разбитый «Форд» и не давшего ему перевернуться.

Все эти подробности Тимофей разглядел, уже выйдя из машины в состоянии полного оцепенения, с трудом переставляя одеревеневшие ноги и снова не понимая, зачем это делает. Помогать уже явно было некому, а спасать свой матрас тем более не представлялось возможным.

Маринка слышала, как он распахнул дверцу, но все еще была не в силах открыть глаза и подняться. Наконец, совладав с собой, она выскочила на дорогу и с диким воплем: «Тимка!!!» — бросилась вслед за мужем. А Тимофей словно прирос к асфальту и как завороженный смотрел на кровавое месиво среди покореженного металла.

Маринка, повиснув на нем, буквально завыла:

— Тимка! Поехали отсюда, поехали!

Тимофей вздрогнул, резко развернулся, запутался в собственных ногах, упал, тут же вскочил и, как спринтер, с низкого старта рванул к машине. Маринка впрыгнула в «Ниву» одновременно с ним. Бледный и мокрый, Редькин вдавил педаль в пол на первой передаче и, практически не сбрасывая газа, с бешеной быстротой переключал скорости. По паспорту «Нива» выходит на сто километров в час за двадцать три секунды, по жизни — дай Бог за полминуты. Тимофею казалось, что сейчас он сделал это секунд за пятнадцать. Куда он несся? Куда?

Навстречу им по правой полосе, светя не только фонарями заднего хода, но и ярко-рубиновыми габаритками, мчалась с обычным для реверса жутким воем давешняя «Тойота».

— Они же вместе ехали! — эту страшную догадку Маринка произнесла зачем-то свистящим шепотом.