Я прислонил разглаженный факс к одному из телефонных аппаратов, а сам отодвинулся подальше и еще раз внимательно вгляделся в портрет. Да, сходства не отнять! Даже если сделать поправку на ментовское искажение пропорций, драчливая девушка со свалки все равно оставалась похожей на ту самую.

Ту, которая вчера едва не врезалась в меня, когда я направлялся в палату к Виктору Львовичу Серебряному.

Узнать ее имя и фамилию – пара пустяков. Я набрал по мобильному своего шофера Санина и приказал немедленно сгонять в ЦКБ и там разведать по-тихому все, что можно, про эту мадам. Пароли, явки, клички – или, на худой конец, хоть паспортные данные: любому посетителю там нужен пропуск, а данные заносятся в компьютер.

На дорогу туда-обратно и разведку на месте я отвел Санину не больше полутора часов, а сам я за это время надеялся подремать и собраться с силами. Но вышло по-иному. Звук гонга довольно скоро сдернул меня с диванчика: ноутбук известил, что меня желают видеть в онлайне. Я открыл экран и обнаружил на нем плоское лицо давешнего буддийского монашка, секретаря и наперсника ГуРУ-Монашек выдул из бамбуковой флейты скрежепгущую мелодию, которая смахивала на стон роженицы, заполировал ее звоном колокольчика и, прежде чем исчезнуть с экрана, возвестил:

– Просветленный! Он вернулся!

Следом объявился Просветленный лично. У него была опухшая морда и две синие ленточки, туго вплетенные в козлиную бородку.

– Привет! – обратился я к Гуру. – Что у вас там в нирване?

– Свет. Покой. Безмятежность, – с некоторым, как показалось мне, раздражением сообщил Просветленный. – Чего звонил-то?

– «Отринувший пожалеет, – процитировал я на память. – Вкусивший будет править миром». Эти слова что-то обозначают?

– Каждое слово что-то обозначает, – не слишком ласково заметил Гуру. – Для того слова и созданы людьми, чтобы обозначать хоть что-нибудь. Если бы слова ничего не обозначали…

– Эй-эй, а короче нельзя? – перебил я. – Пойми, я чиновник, у меня маленькие практические мозги. Ответь мне кратко, без вашей туманной философии: эти – фразы – откуда – взялись?

– Если кратко, из красного крыла Поталы. В Лхасе, – сухо ответил Гуру. – Я там был последний раз два года назад.

– Что еще за Потала? – не понял я. – Город, что ли?

– Город – это Лхаса, – еще суше объяснил Гуру. Ему явно не нравилось обсуждать сокровенное с дилетантом, даже из Администрации президента. – А Потала – лхасский дворец далай-лам, у него, как всем известно, два крыла, красное и белое. Тринадцать этажей. Сколько комнат – не знает никто, даже Будда. Лично я обошел триста. А сами фразы, о которых ты у меня допытываешься, они – из комментариев к Ганджуре.