– Ага, понятно, – буркнул я, уже не рискуя переспрашивать, что такое (или кто такая) Ганджура. – А теперь, пожалуйста, в двух словах про этот самый комментарий. Кто там чего вкусил?

Гуру потянул за конец одной ленточки и выдернул ее из бородки. Кажется, это было больно. Таким образом он, надо думать, усмирял свое недовольство любопытными существами, не знающими мудрости.

– Если совсем коротко, – сказал он, – никто ничего пока не вкусил. Это конечная фаза. Возможность, а не долженствование. Последняя инстанция. И вообще, ты можешь не обращать на эти слова внимания. Многие считают данный канон неканоническим, а все комментарии к нему апокрифами… Я так, правда, не считаю.

– Вот и прекрасно, и не считай, тебе я доверяю, – торопливо подтолкнул я Гуру. – Валяй дальше про канон, ближе к сути.

– Суть в том, – продолжал Гуру, – что у бхавачакры, то есть колеса жизни, имеются метафизические обод и спицы, а каждая спица… Ладно, объясню еще проще. Есть нечто, которое хотя и часть целого, но обладает свойствами этого целого… ну как патрон в автоматном магазине: вне его он все равно патрон и потому может выстрелить. Если у тебя есть куда его зарядить…

– Погоди-ка, – вмешался я, – уточни, кто куда стреляет. Гуру намотал на кончик пальца конец оставшейся ленточки и дернул изо всех сил. Лицо его на миг исказилось страданием.

– Никто никуда не стреляет, – с видом бесконечно утомленного жизнью человека объявил он, – это моя аналогия для тебя, притом грубая. Вы там в вашем Кремле погрязли в суете. С тобой, Иван, вдаваться в толкования высокого – все равно, что из сансары масло давить… Э-э, ну представь свиток и клочок свитка. Тот, кто посвящен, может и без свитка, с одним клочком достичь… как бы тебе подоходчивей… многого, короче, достичь. Понимаешь?

– Примерно, – кивнул я. Среди смутных образов что-то неуловимо забрезжило. – А на клочке – какое-нибудь заумное заклинание?

– Нет, это не заклинание, – ответил Гуру сдавленным голосом мученика. Чуть ли не Яна Гуса за минуту до костра. – Это скорее руководство к действию, вроде списка будущих покупок или кулинарного рецепта… Ну все? Я свободен от глупых расспросов?

Рецепт! Вот оно что. Нужное слово упало, тотчас же проросло и заколосилось. Машинально я кивнул Гуру. На экране вновь возник монашек, дзынькнул на ситаре – и онлайновое окно закрылось.

Я вскочил с кресла, обежал вокруг стола и сделал несколько прыжков на правой и на левой ноге. Ну конечно. Кусочек. Очень, очень своевременная подсказка. И почему я втемяшил в голову, что книга Парацельса – едина и неделима? Сработало давнее табу умненького мальчика Вани: книги уродовать нельзя. Но если допустить обратное, то Арманд Хаммер, например, мог без рефлексий отделить одну страницу… Как там мне говорил Серебряный – для чуда достаточно и листа с рецептом?