– Черт, – говорит видеооператор. – Я это не заснял. Вот бы зафиксировать этот вопль! Это было что-то с чем-то.

– Сколько времени осталось? – спрашивает Мэлвин.

– Десять минут до эфира. Можешь начать с дублерши дочери, но давай покороче. Нам платят за главное представление, а не за разогрев.

Он выглядит так… обычно. На нем гавайская рубашка с изображением девушек, крутящих обруч, шорты с карманами и сандалии. Но в этом нет ничего нормального. Ни у одного из этих людей нет души. В них всех чего-то не хватает.

Я поворачиваю голову. Мэлвин стоит рядом со мной и смотрит на несчастную девушку с ужасным, напряженным вниманием, однако отрывается от этого зрелища, чтобы перевести взгляд на меня. Это худшее, что я когда-либо видела.

Зрачки его расширены и в свете, падающем из соседней комнаты, выглядят почти… красными. Глаза монстра.

– Она очень похожа на нее, верно? На нашу Лили.

Я не могу дышать. Я не могу двигаться. Передо мной находится нечто столь опасное, что страх парализует даже мои голосовые связки. Я знала, что он злой. Но никогда не знала, что он… такой. В нем нет ничего. Ничего, что я хотя бы условно могла назвать человеческим.

– Да. – Это слово звучит дрожащим шепотом – не от страха, от ярости. – Но эта девушка – не Лили. Нет смысла причинять ей боль. Это не произведет такого эффекта.

– Разве? – Мэлвин смотрит на меня оценивающе, словно птица на жука. – Я позволю тебе выбирать.

Оператор тихонько включает камеру. Я ослеплена неожиданно вспыхнувшими прожекторами, горячие лучи которых направлены мне в лицо. Но не моргаю. Не могу. Если я проявлю хоть какую-то слабость, он получит меня целиком и полностью.

– Выбирать что? – Маленький деревянный обломок с силой прижат к моей коже, и я чувствую, как он оставляет на ней отпечаток. Переношу вес на левую ногу, чтобы никто не видел, что у меня в правой руке.

– Я позволю этой девушке уйти, если ты попросишь о том, чтобы занять ее место. Но ты должна желать этого, Джина. Ты должна просить. Умоляй меня. Если ты это сделаешь, я отпущу ее и позволю ей уйти. Ей понадобится не один час, чтобы добраться до дороги. И еще больше времени – прежде чем она найдет кого-нибудь, кто согласится выслушать ее. Она наркоманка, шлюха. Быть может, никто вообще не поверит ей. – Губы его кривятся, на них медленно появляется улыбка. – Но она будет жить. Я знаю, как сильно тебе хочется спасать людей.

Воздух в моих легких превращается в яд. Мэлвин нашел мою уязвимость. Он знает, что я сделаю. Но прежде я говорю:

– Ты никогда не получишь Коннора.

– О, Коннор весь твой, – отвечает Мэлвин. – Однако я намерен заполучить Брэйди. Можешь на это рассчитывать. Так что ты ответишь? Потому что, так или иначе, ты умрешь сегодня ночью. Но этой девушке умирать не обязательно. Время идет, Джина. Выбирай.