Лицо Умара прояснилось, и Лазарь сразу узнал это выражение – лицо человека, осенённого внезапной идеей.

Умар порывисто сблизился с Хеспией и схватил её за руки. Дальше отступать было некуда – сзади подпирала река.

– Тогда брось меня! – рубанул он.

Вторая ошибка – полное непонимание того, что от тебя ждут.

– Бросить? – пробормотала Хеспия, сбитая с толку. – Очень смешно, Умар…

– Да нет, я серьёзно! – развивал Умар. – Брось меня прямо сейчас! Прямо здесь! Откажись от меня.

– Вот те раз… – вырвалось у Леонарда.

Бельфегор крякнул. Лилит с задумчивым видом подбрасывала револьвер в руке.

– Зачем? Я не понимаю…

– Как же не понимаешь? – поразился Умар. – Это же просто уловка! Ты откажешься от меня всего-то секунд на десять. А потом снова вернёшься. Ну, теперь поняла?

А вот и третья ошибка, являющая собой гибрид первых двух. Умар уже совершил её здесь (так и было задумано) и был обречён совершить её в реальности. Но кто мог подумать, что в инсоне всё вывернется именно так? Именно таким образом? Лазарю пришло в голову, что в этом, пожалуй, и скрыта главная изюминка инсонов: невозможность вычислить степень искажения реальных событий, предсказать, как они будут интерпретированы. Инсоны настолько индивидуальная, настолько личностная среда, что делать какие-то прогнозы относительно неё – всё равно, что пытаться отгадать по лицу незнакомого человека его любимое блюдо. Будь ты хоть семи пядей во лбу и имей опыта на десять жизней, инсон всё равно преподнесёт сюрприз. И он всегда будет логичен. Непредсказуем, но закономерен.

Хеспия затрясла кудрями, болезненно закусила нижнюю губу. На сапфировые глаза навернулись бриллианты слёз.

– Нет-нет-нет, – запричитала она, – не говори этого... Хочешь меня подчинить? Хочешь сделать меня смертной?

Она попыталась вырваться из его хватки, но он не дал.

– Хочу, чтобы мы всегда были вместе. И больше не расставались никогда.

– Нет... – Хеспия согнула ноги в коленях в очередной попытке вырваться. Вырваться не получилось, как и устоять на ногах. Она осела перед Умаром на колени. – Отпусти мне руки… Нет!

Мальчишеское лицо Умара изъязвило вполне зрелым ужасом.

– Ты же сама сказала: лучше смерть, чем повторение этих мук. А они повторятся! Будь уверена, повторятся. Не раз и не два. Не хочу больше таких страданий, хватит с меня и этих.

– Нет! Нет! Нет!

– Да что с тобой? Почему ты плачешь?