Добежав до перекрёстка, Лазарь вдруг понял, что оказался на нужной улице. Судя по номерам домов, особняк Яники находился совсем недалеко. Идти сейчас к ней в таком состоянии казалось не самой лучшей затеей, но не идти – ещё хуже. Казалось немыслимым запереться в себе и продолжить притворяться, что ничего не было. Если он сойдёт с ума, то хотя бы не оттого, что не может ни с кем об этом поделиться.

Особняк выглядел вполне симпатично: богато, но без вычурности. Красивая отделка из дикого камня, настоящая керамическая черепица на крыше, за коваными воротами просматривается просторный двор и лужайка из вечнозелёной травы. Огромный орех стоит на страже покоя домочадцев перед самым фронтоном, рядом с панорамным кухонным окном. На ветке покачиваются на ветру качели на цепочном подвесе.

Качели. Орех. Дом. Лазарь попытался отключить разум (раз уж на него всё равно нельзя положиться) и нажал на кнопку переговорного устройства. Голос Яники из динамика звучал успокаивающе:

– Открываю.

Замок зажужжал, железная калитка отъехала в сторону. Богато жить не запретишь.

На крыльце его уже дожидалась Яника. С пультом управления воротами в руках, распущенными рыжими волосами и в домашней одежде – её легко было спутать с хозяйкой всей этой роскоши. Едва взглянув на Лазаря, она сразу почуяла неладное. Лучистая улыбка слетела с припухших губок так быстро, как это получалось только у неё.

– Что случилось? – спросила она, принимая изрядно потрёпанный букет и сдержанный чмок в щёку. – На тебе лица нет!

Неужели всё действительно так плохо? А ведь при виде Яники у него значительно полегчало на сердце. Наверное, всё ещё хуже, чем он думал.

Очутившись в шикарном тамбуре с тёплым полом и отделанными мраморной плиткой стенами, Лазарь почувствовал, что теряет решимость. Сама мысль признаться во всём здесь, в этом месте, казалось дикой. Он даже представить не мог, с чего начать, не говоря уже о том, как сделать так, чтобы не выставиться при этом полным психом. Как бы он ни мучался, как бы ни страдал, он не хотел, чтобы она считала его сумасшедшим. Это могло стать началом конца.

– С желудком проблемы, – нашёлся он, неимоверным усилием выдавливая из себя улыбку. – Предлагаю начать осмотр дома с ватерклозета.

Лазарь заперся в уборной – просторной комнате с цветами в вазонах и ковром на полу, включил холодную воду и подставил под кран всклокоченную голову. Вода неохотно пробивалась сквозь путаницу жёстких волос к разгорячённой коже. Приятная прохлада немного взбодрила, но решимости открыться Янике не прибавила, а даже наоборот. Теперь он отчётливо понял, что не сделает этого. По крайней мере, не сейчас. С наскока этот барьер не взять, как ни крути. Тогда зачем он пришёл?