– Я хочу домой! – повторила Марта, привставая в кресле. – Хочу сейчас же!

4

Она смотрела на их ошарашенные лица, но уже через дверной проём. Катерина Андреевна вытаращилась на падчерицу так, словно та только что доказала теорему Пифагора девятью разными способами, а не попросилась домой. Лицо доктора выглядело озадаченным... и слегка смеющимся.

Света улыбнулась ему в ответ и захлопнула дверь. У ног кружился Стив, а через минуту в кухню вошёл папа.

– Всё в порядке, Светик? – спросил он. – Я слышал какой-то шум.

– Всё в порядке, – бодро откликнулась Света. – Всё в полном порядке! А шум – это так, пустяки. Дверь сквозняком захлопнуло.

Папа улыбнулся и поцеловал дочь в лоб.

– Рад, что ты решила свои проблемы, – шепнул он.

– Я тоже, – сказала Света. – Очень рада.

5

Лазарь перелез на южный скат крыши – тот, что был обращён на двор и улицу. Он остановился на самом краю, держась рукой за петлю на конце верёвки, привязанной к одной из печных труб. Вечерело. На тёмно-голубом небе проявился молодой месяц. Ещё по-зимнему холодный февральский ветер пронимал до самых костей. Лазарь перегнулся через край крыши и глянул вниз. Отсюда высота трёхэтажного коттеджа казалось просто головокружительной – с земли дом выглядел куда ниже. Установившаяся в последние две недели аномальная оттепель растопила почти весь снег. В самых труднодоступных для солнца местах ещё поблёскивали подтаявшие скопления размытых грязно-белых дюн, но их осталось совсем немного. Под Лазарем же чернел почти голый асфальт. Упадёшь – костей не соберёшь.

Лазарь сместился чуть левее, так что теперь при падении пролетал мимо балкона, заменяющего крышу крыльцу. Оттуда, кстати, уже начали выбегать люди.

Яника, Айма, Дарения и Марс поочерёдно присоединилась к Сенсу. Тот стоял посреди двора, задрав кверху голову и прикрывая глаза козырьком ладони. Верхушка солнца над коньком крыши раскрасила его голову и грудь оранжевой полосой света.

– Что происходит? – послышался перепуганный голос Дарении.

Она поравнялась с Сенсом и, следуя его примеру, приставила ладонь ко лбу.

– Не знаю, – потерянным голосом ответил Сенс. – Обкурился какой-то дряни и залез на крышу. Эй, верхолаз, спускайся! Хватит фигнёй страдать!