– Интересное? – настроение у Марины было хорошее.

– Прямо роман, – Николай улыбнулся вскользь.

– Слушаю, слушаю.

Николай откашлялся и пустился в рассказ. Он подсобрался с мыслями, говорил чётко, выверенно, всё по делу и ничего лишнего. Марина, слушая, даже про свой кофе забыла, он остывал на столе.

Когда Николай закончил и припал жадно к едва тёплому чаю – во рту пересохло – она приподняла брови.

– Да уж, – таковы были её слова. – В самом деле, интересно.

– Интересней не бывает, – Гордеев вытер губы ладонью.

– Выходит, доктор Пинский действовал с долгим умыслом?

– Как будто так, – Николай ещё глотнул чаю.

– Вот что… – и Марина пригубила кофе. – Слушай, а этому, как его… Сергею?..

– Никаноровичу.

– Вот-вот. Ты ему поверил?

Николай взял бутерброд с сыром, но есть его почему-то не стал.

– Трудно сказать… – ответил, нахмурясь, – в чём-то – да, не похоже, чтоб врал. Ну, а в целом… если…

И не договорил, что – «если». Потому что как молния в памяти его сверкнули слова.

Слова Ивана Еремеева.

Не верь им! Никому. Ни тем, ни другим!

Так сказал он.

– М-мать… – вырвалось у Николая. Он положил бутерброд. – Извини, Мариша, – спохватился запоздало.

– Да ничего, – Марина была дама деликатная и умная: – Тебя что, осенило что-то?