Шаг за шагом, не торопясь, Мари рассказала ему все, что касалось дела Бертье или, как считала она теперь, дела Бертье — Хестера. Сначала они сидели в машине, потом поднялись к Мари, и Джордж, несмотря на то что они от него отмахивались, заставил их поужинать. А они все говорили и говорили, разрабатывая план, который сначала был одобрен на совещании у Лоуренса Монда, а потом осуществлен в «Клубе по средам».

Глава тринадцатая Доктор Хестер, он же Стив Конорс

Глава тринадцатая

Доктор Хестер, он же Стив Конорс

Из мастерской Эрделюака вернулись поздно. Поставив машину в гараж, через центральный вход вошли в дом.

— Вера, — сказал доктор, — ты, пожалуйста, ложись. Мне придется часика два еще поработать.

— Опять? — удивилась она. — Может быть, я что-то не так сделала?

— Ты же знаешь, у меня сейчас много работы.

По дороге в процедурную он толкнул дверь в комнату Линды. Она сидела в кресле, придвинутом к торшеру, и читала.

— Зайди ко мне через час, — буркнул он и стал подниматься по лестнице.

Этот час нужен был ему, чтобы успокоиться, привести мысли и чувства в порядок. Ощущение опасности, внезапно охватившее его при первом взгляде на портрет Веры, продолжало тревожить. Он сидел за своим рабочим столом, положив на него руки и глядя перед собой. Почему так напугал его этот портрет? Мог ли художник создать тот, второй, теневой образ, опираясь только на свое воображение? Доктор не отказывал Эрделюаку в таланте. Он верил, что все его приобретения, сделанные у Эрделюака, окупятся сторицей. Но это! Может, он гений, — доктор криво усмехнулся. Скорее, мистика, подумал он. Или… Или Эрделюак видел Веру такой, какой видят ее они с Линдой, когда Вера, как говорили они, «отправлялась на каникулы». Доктор очень гордился этой своей миниатюрной программой. Кодировка и раскодировка проводились быстро и, можно сказать, практически без вреда для пациента. Человека, словно скрипку, убирали в футляр до тех пор, пока он не понадобится. Недоумения, которые высказывала Вера по поводу своих состояний, он объяснял особенностями расстройства ее нервной системы, обещая, что со временем это пройдет. В порядке компенсации, например, перед отправкой по средам к Эрделюаку, он приводил ее в мягкое эйфорическое состояние, которое очень шло ей, и поддерживал это состояние в ней день-два. Две крайности, два Вериных лица и разглядел Эрделюак.

Нет, конечно, Веру в том, угнетенном, состоянии он видеть не мог. Ее никто не мог видеть, потому что из процедурной стол подавался сразу в подвальное помещение, где она и оставалась до срока, обычно тупо сидя в кресле.