Доулинг, похоже, понял, что готовится не рядовая операция ради ареста заурядного преступника, а нечто большее. Поэтому Лоуренс Монд получил практически все, что потребовал. Ставка делалась на то, что в любой момент Мари должна быть освобождена. Создали три группы: группу слежения, группу захвата, которую возглавил Руди, и аналитическую группу, во главе с самим Мондом. В эту группу стекалась вся информация. Для доктора все это подогревалось тем, что где-то на заднем плане продолжала маячить фигура Доулинга.

Ну, теперь само похищение… Организовывая его, преступники учли свою предыдущую ошибку. В определенном смысле для нас нападение оказалось все-таки неожиданным, хотя мы его ждали. Я шел с Мари, Рудольф прикрывал нас сзади. В смысле безопасности нашу прогулку нельзя было назвать оправданной, но ведь мы хотели в какой-то мере помочь Конорсу решить задачу захвата!

Четыре человека отсекли нас от Руди и бросились на него, трое — на меня и Мари. В общем, все пошло по сценарию: схватку мы «проиграли», и Мари увезли в голубом фургоне.

Один из кульминационных моментов всей кампании Лоуренс Монд разрабатывал наиболее тщательно. Дело в том, что до самого конца мы старались поддерживать версию, что Монд проводит расследование вне всякой связи с полицией. До конца этой версии надлежало придерживаться и Мари, оказавшейся заложницей. Лишить же Конорса всякой надежды на наследство можно было лишь одним путем — предъявив ему обвинение в организации убийства Роберта Бэдфула. Но выглядеть это должно было не как реакция на захват Мари, а как самостоятельное действие полиции. И представьте себе, чтобы заставить Конорса окончательно потерять голову и раскрыть все карты, Доулинг согласился на инсценировку его ареста! Не на арест — заметьте! — а вновь на инсценировку!..

То есть в те же самые секунды, когда на улице совершалось нападение на Мари, к дому Конорса подъехала полицейская машина, и доктору наконец-то был предъявлен ордер. Как и ожидалось, полицейские дали себя скрутить — их заперли в одном из подвальных помещений. Туда же бросили и водителя, вытащив его из машины. Представляю, каково было этим ребятам, у которых чесались руки! Мне рассказывал Рудольф, на последнем инструктаже один из них все бубнил:

— Понимаю, шеф. Люди Конорса меня свяжут. И, возможно даже, дадут по морде. Моему сыну скоро пятнадцать. Как я ему потом буду смотреть в глаза?..

Одним словом, Конорс был готов к побегу настолько хорошо, что через пятнадцать минут всех будто ветром сдуло. В доме доктора осталась одна лишь Вера. До сих пор не пойму, почему они про нее забыли?