Мне всего лишь хотелось показать ей Гриану — место, где можно быть счастливым без всяких «но». Показать ей Чигги — маленькую Машкину Россию, со всей педантичностью своей создательницы выстроенную правильно и честно. Так, как никогда не была устроена ее земная тезка. Здесь, на наполовину скрытой океанами Гриане, Чигги занимал свою одну седьмую часть суши. И только здесь можно было увидеть Россию не такой, какой ее знаем мы, а такой, какой хотели бы видеть и видели — в своих мечтах. Машку часто одолевала ностальгия по Земле — родной земле, не планетарного масштаба. Скорее, камерная ностальгия умной деловой женщины, которая понимает, что правильнее и полезнее для бизнеса будет не хотеть на родину, а построить ее вокруг себя. Завести потешные войска ученых и андроидов, выстроить потемкинские деревеньки, за аквариумными фасадами которых скроется мощная корпорация «Нако», через знание обретшая такую власть, какая не снилась самым смелым диктаторам прошлого.

Я шел по длинному коридору, отделяющему рабочее пространство Марь от всего остального мира — лабораторий, цехов, отделов. И чувствовал себя крошечной частицей, движущейся по аорте, отходящей от самого сердца Чигги. Оставалось решить, стану ли я добрым и трудолюбивым лейкоцитом, способным своей тушкой закрыть брешь в ткани корпорации и вступить в бой с молекулами зла, или, принявшись ворошить дело Греты, превращусь в вирус, вторжение которого обрушит иммунную систему «Накосивикосэ». Похоже, Матвей воспринимал меня исключительно как вирус. Поэтому, будучи главой корпоративного иммунитета, собирался прописать мне… полный курс противовирусных мер. Пожалуй, не стой между нами Марь, он быстро сделал бы все необходимое, чтобы я не сумел сунуть нос в дела компании.

— Извините, Носферату Александрович, — едва мы прошли внутренние ворота, обратилась ко мне шедшая передо мной секретарша Машки, длинноногая черноглазая и отчаянно некрасивая Саша Альварес, — мы сейчас никак не можем выйти. Марь Ванна еще не разблокировала лабораторный корпус и примыкающие к нему переходы и лифты, так что придется подождать минут десять или около того. Могу я предложить вам чай?

Она подошла к своему столику — в какой-то паре шагов от стеклянной громады парадной двери, сейчас — увы — наглухо заблокированной с компьютера Марь. Над столиком парил огромный монитор с эмблемой «Нако», а рядом, пересекая уголком голограмму, стоял полузакрытый — чтобы не уснул — старенький ноут. Видимо, принадлежащий самой Александре Мигелевне. В «Нако» все было как в России — боевая эклектика подступающего будущего. Грядущее не желало наступать равномерно, а плюхалось на поверхность настоящего жирными кляксами инноваций, смотревшихся на фоне незаштукатуренных брешей былого и потрескавшегося лака настоящего как бельмо на глазу. Саша Альварес проследила мой взгляд и тотчас обиделась за свой ноутбук.