— Доктор обо всем знает?

— Доктор во всем участвует.

У Мема было искушение пройти по второму этажу, проведать Илана, но он подумал, что, как раз этого без разрешения делать нельзя. Здесь он не обладает ни властью, ни информацией, чтобы вмешиваться во врачебные или семейные дела. Да и командует он в этом доме весьма условно. Поэтому Мем спустился в сад при докторском доме с намерением обойти пожарную часть с другой стороны и попасть домой не через префектуру, а с главного входа. Во дворе дома по самый верх был наполнен дождевой водой старый, выкрошившийся по краям бассейн, узкий, но длинный. Деревья вокруг давно вырубили, даже пни успели сгнить, и под лучами арданского солнца вода в бассейне вовсю цвела, словно пустыня вокруг Солончаков, была зеленая-зеленая. И там Мем, кажется, заметил Бабушку. Задолго до его появления почувствовав шаги, она целиком ушла под воду, но проплыла на глубине длинным сгустком тени и оставила змеиный след на поверхности. Мем пожал ей вслед плечами. Сейчас было не до того, чтобы заботиться о мелких проблемах, вроде "что делать, если змея из префектуры переест соседских кур". Будет время — пошлет кого-нибудь за ней. Или не пошлет, пусть плавает.

Дома он разбудил жену. Сказал, что долго думал, красивую историю любви не обещает, но не согласится ли она на опасную? Кирэс Иовис потерла спросонья растрепанную голову и сказала, что согласна на любое предложение, лишь бы он что-то для нее придумал. Мем рассказал ей, что придумал. "Бред какой", — удивилась она и пообещала, что в точности сделает.

И только после этого Мем нашел время вскрыть губернаторский конвертик, половину которого скормил портовым чайкам. Внутри был чистый лист. Внизу, как полагается, печать и подпись. Читай на нем, что хочешь. То ли "не знаю, что и сказать тебе", то ли "действуй на свое усмотрение", то ли "помни все мои обещания и не обосрись". По крайней мере, Мему хотелось бы думать, что таким образом его обнадеживают, а не пугают нерешенной судьбой. Еще в этот лист можно было вписать что угодно. Самому. Тоже вариант. Мем вложил листок обратно в общипанный конверт и спрятал сокровище за пазуху. Такую странную вещь в сто смыслов потерять или выбросить грех.

* * *

Дикое состояние, когда мать невозможно назвать мамой, Илан побороть не мог. Не получалось сказать такого слова. Не получалось понять и принять все рассказанное. Краем ума он видел, что все это правда, похоже на правду, может быть правдой, нет причин, по которым ему могут здесь и сейчас говорить неправду. Но внутрь себя впустить такую правду не мог.