На большем из этих островов высится огромное здание, напоминающее внешним видом современную фабрику: большие залы с широкими окнами, через которые доносится гул машин, высокие, вздымающиеся к нему трубы. Фабрика тоже окружена охраной: здоровенными молодцами зверского вида с револьверами и резиновыми нагайками за поясом.

Восточная часть острова представляет собою маленький, обсаженный великолепными деревьями, холмик. Здесь посреди большого парка стоит снежно-белая, вся увитая розами, вилла. Ее тоже охраняют два караульных.

Весь остальной остров усеян разного размера хижинами и производит впечатление маленького поселка. Магазинов, однако, здесь нет. Один единственный большой товарный склад по-видимому удовлетворяет все потребности населения. На улицах почти не видно женщин, и, что особенно странно, — на всем острове не встретишь ни одного ребенка.

Измученные люди, с каким-то серо-белым цветом лица и с безнадежно устремленными в пространство взорами, едва передвигают ноги. Рабочее время на большой фабрике ограничено пятью часами в день, однако возвращаются домой рабочие с таким изможденным видом, словно они работали десять часов или еще больше. Они вваливаются в дом, торопливо и без аппетита проглатывают свой обед и бросаются на постель, чтобы в тяжелом свинцовом сне пролежать до следующего утра.

Этот остров не упоминается ни в одном учебнике географии. Несколько лет тому назад один приезжий назвал его Адским островом, и это прозвище осталось за ним в устах обитателей.

На меньшем острове стоит одно единственное каменное здание. Вдоль берега тянется огромное кладбище, своеобразное кладбище, на могильных плитах которого нет имен. Безыменные мертвецы покоятся под пальмовыми и перечными деревьями; синие волны тихо плещутся о прибрежные холмы.

Берега этого острова тоже охраняются, но караульных здесь меньше, чем по ту сторону моста.

Здесь тоже живут люди, своеобразные существа, которые бродят как тени, с пустыми, устремленными вдаль взорами. Вот двое встречаются. Один смотрит на другого и хриплым голосом произносит:

— Я ведь знаю тебя! Кто ты такой?

Другой беспомощно поднимает глаза:

— Кто я?

Он хватается обеими руками за голову, сжимает виски, словно это помогает ему думать, затем безнадежно качает головой и повторяет жалобным тоном обиженного ребенка:

— Кто я — я не знаю!

Обе тени вздрагивают и, словно в надежде на помощь, одна тень хватает другую за руку. Рука в руке идут они дальше, тащатся на кладбище, где лежат безыменные мертвецы.

Ночь. Черная, ароматная, душная тропическая ночь. Гремят цепи. Мост между адскими островами опускается.