Однажды вышел такой случай: Уорд, в его присутствии, дал одной пациентке баночку с какой-то белой массой, и тут произошло нечто неожиданное: старик набросился на женщину, вырвал у нее из рук банку, швырнул ее на пол, растоптал и закричал пронзительным старческим голосом:
— Убийца! Убийца!
С большим трудом психиатру удалось увести разбушевавшегося старика в соседнюю комнату и успокоить его. Весь день старик был мрачен и расстроен. Похоже было на то, что он напрягает свой бедный больной мозг, хочет что-то сказать Уорду, но не находит слов. К вечеру, когда он несколько успокоился, Уорд вынул из шкафчика такую же белую баночку и поставил ее перед пациентом. Старик некоторое время с ужасом смотрел на нее, затем, закрыв руками лицо, разрыдался. Гарвэй пытался задавать ему самые различные вопросы, но старик, заглушая рыдания, твердил только: «убийца», «убийство», «преступление». Однако, потом старик схватил банку и закричал:
— Это — мое! У меня украли! Никто не имеет права распоряжаться этим.
Он открыл банку и понюхал содержимое. В банке было сильно пахнувшее скипидаром средство от невралгии. Искаженные черты лица старика вдруг разгладились; он спокойно улыбнулся и подал банку Уорду.
— Это ты можешь оставить себе. Тут нет ничего дурного.
Однажды вечером к психиатру пришли О’Кийф и Джэк Бенсон.
— Обнаружился новый след, — сказал журналист. — Куда он приведет, я не знаю, но думаю, что некоторого внимания он заслуживает.
Он вынул из кармана написанное карандашом письмо и бросил его на стол.
— Читайте, Уорд.
Врач подсел ближе к лампе и начал читать:
«