— Да, моя бедная девочка. Вам я могу об этом сказать, доктор… Мы это скрывали, никто ничего не подозревал… но наша бедная Этель уже около пяти месяцев была психически расстроена…

«Она лжет, она лжет, — мелькнуло в голове Гарвэя Уорда. — О’Кийф ведь совсем недавно разговаривал с Этель Брайт и неоднократно уверял, что она крайне нервна, но во всяком случае вполне нормальна».

Он бессознательно перевел взгляд на Делию Брайт и заметил, что она внимательно наблюдает за ним из-за платка.

— В чем проявлялась болезнь мисс Брайт? — довольно резко спросил он.

Холодные синие глаза не отрываясь глядели на него.

— Ей мерещилось, что она видит покойников.

— Покойников?

— Да, она везде видела людей, которые давно умерли, деда, дядю Джона Маннистера…

Гарвэй Уорд выдержал ее пронизывающий взгляд, ни один мускул в его лице не дрогнул.

— Вы знали Джона Маннистера, ученого? — спросила миссис Брайт.

— Понаслышке.

Показалось ли Гарвэю Уорду, или миссис Брайт действительно подавила вздох облегчения.

— Так вот, скажите мне, милый доктор, что мне делать? Мне нельзя терять сил, я должна поддерживать несчастного мужа, которого смерть Этель глубоко потрясла.

Уорд обдумывал ответ, но в этот момент в соседней комнате раздались громкие голоса, и он испуганно нахмурил лоб.

Пусти меня, дай мне выйти! Мне пришло в голову одно слово, я должен сейчас же сказать ему, иначе я забуду.

Это был голос старика.

Делия Брайт вздрогнула, и ее розовые щеки побледнели…

— Кто, кто это там? — пробормотала она.

— Это один из моих пациентов, миссис Брайт; он совершенно безобиден, не беспокойтесь.

— Сиди тут, старый идиот, не ходи к двери! — это был голос Томми.