— Вот как, — равнодушно заметил Блэк, и затем, как бы небрежно, добавил:

— Я не могу понять, как это вам удается находить все новых и новых рабочих.

Лэй улыбнулся.

— В Америке миллионы безработных. Люди готовы идти за дьяволом в ад, лишь бы найти работу… Впрочем, они ничего не знают. Мы заключаем с ними договор на три года… жалованье приличное… а уж раз они попали сюда к нам…

— Понимаю…

Лэй усмехнулся, невнятно напевая что-то.

Через некоторое время Блэк снова задал вопрос:

— А что за старый профессор, о котором все здесь толкуют?

Лэй пристально посмотрел на него.

— Вы откуда знаете о нем?

— Мой негр Моисей как-то говорил о нем.

Лэй нахмурил лоб.

— Это очень характерная для старика история. — Он запнулся.

Блэк почувствовал, что у него холодеют от волнения руки. Будет он продолжать? Надо его подзадорить.

— Мне кажется, Лэй, что вы несправедливы к старику: вы вспоминаете о нем с ненавистью и потому…

— Заткните свою глотку, проклятый молокосос. Я отлично знаю, что говорю. Профессора замучили насмерть. Да. Вам это кажется невероятным? Это был честный старик, этот Джон Маннистер… Что такое, отчего вы так вздрогнули?

— Я обжег себе палец папиросой.

— Мне кажется, вы не вполне трезвы, молодой человек! Неважно!.. Что я говорил?.. Да, этот Джон Маннистер… Были слухи, что он спасся бегством, но я думаю, что он утопился; он не мог вынести этой жизни, и у него хватило еще разума, чтобы лишить себя жизни. Между прочим этот старик оставил тут записки…

— Да? Для психолога это очень любопытный материал! Нельзя ли будет мне как-нибудь взглянуть на них?

— Нет, какое вам дело! Я должен передать записки старику. Почему вы забираете бутылку, доктор?