«Где этот Харон, когда он так нужен?»
Бронзовая дверь за спиной захлопнулась, словно возвещая о скором конце. Ковальски медленно, носком ботинка ища край площадки, брел вперед.
Внезапно он ощутил приступ клаустрофобии. С каждым тяжелым вдохом тряпка липла к губам. Хотелось сорвать ее, но надо терпеть, сохранять самообладание.
Ковальски подошел ближе к краю чана. Он готов был поклясться, что ощущает излучение: радиация будто накатывала волнами, вместе с жаром.
Его мутило – от страха и плещущегося в желудке масла. На вкус оно напоминало уголь, только приторно-сладкий. Ковальски чуть не проблевался на месте.
Присев на край площадки, он опустил ноги в токсичную жижу – пугающе горячую.
«Если не сдохну от облучения, то сварюсь прежде, чем доплыву до того края».
И все же Ковальски опустился в светящееся озеро, стараясь не нырнуть с головой. Чем дольше оставаться в этой жиже, тем выше риск. Сделав глубокий вдох, он оттолкнулся ногами от стенки и поплыл брассом. Оказалось неожиданно тяжело: одежда и ботинки тянули вниз. Ладно хоть масло было плотнее воды и не давало утонуть.
«Я как жирная капля воды на поверхности ядовитого нефтяного пятна».
Спустя минуту Ковальски потерял чувство времени. Он не видел и не знал, далеко ли еще плыть. От страха замутило сильнее. Голова и без того болела, а теперь стало еще хуже. К горлу подступало и жгло так, что горело в груди.
«Не смей блевать».
Накатила волна головокружения. Желудок подскочил к горлу, мир завращался. Ковальски почудилось, что он плывет вверх ногами. Он греб и греб, охваченный страхом утонуть, уже не понимая, туда ли вообще плывет. А вдруг просто нарезает круги и в конце концов усталость утянет его на дно?
Силы были на исходе.
«Ну-ка, соберись, тряпка!»
Ковальски снова представил, как его пронизывают волны радиации. «Она может убить тебя за минуты», – говорил Мак, перечисляя симптомы лучевой болезни: тошнота, дезориентация, головная боль.
Полный набор…
Успокоиться не получалось. Тогда он представил Марию: как она смеется над его шутками или сердится за какую-нибудь глупость, что случалось чаще. Вспомнил ночные объятия, запах ее кожи, как ее волосы щекочут кожу. Вспомнил последнюю ночь вместе в Агадире, как он тонул в ее теплых объятиях, как ее дыхание касалось его шеи.