— Что?..
* * *
Мы вернулись в замок, как ни в чем не бывало. Никто из девушек даже не бросил в нашу сторону удивленный взгляд: чувствовалась муштра госпожи Майе. Никто не побеспокоил в кафетерии, разве что после работы коллеги распрощались как-то слишком поспешно. Это немного расстроило, но концом Сущего не казалось. Тем более, что у знаменитого фонаря, притоптывая и ежась на холодном ветру, нас поджидал Мило с Пухом и ворохом новостей. Я почувствовала укол зависти: тетушка не заглянула в гости ни разу, а Ёршик ради сестры терпеливо мерз. Увы: пока в Лютеции расцветают первые крокусы, наша зима разбавляет снег моросью.
Мне хотелось расспросить Мило об успехах в школе, но Зи опередила: ее беспокоили семейные дела. Она явно не жаждала видеть кого-то из полицейских новым папой.
— Они каждые несколько часов меняются, — отмахнулся Ёршик. — Мамаша даже не успевает запомнить их имена.
— Уроки сделал?!
— Успею! Мамаша всех переловила и повела под конвоем в городские купальни. Я сбежал: совы моются под дождем, да, приятель? Хватит о скучном! — потребовал Мило. — Смотрите, чему научился Пух!
Узнать об успехах сыча не удалось: подошедший гвардеец сообщил, что мы должны немедленно возвратиться в замок.
— Жалко-то как, — расстроился мальчик. — Мы старались…
— В чем же проблема?
Из кареты, остановившейся неподалеку, вышел канцлер. Вместе с ним в Равенстерн прибыли Тервюрен и де Стеррэ. Его Сиятельство окинул взглядом нашу маленькую компанию. Мило спрятался за спину Гортензии, но сыч немедленно выдал хозяина, с любопытством высунув голову. Канцлер улыбнулся:
— Молодой человек вполне может подождать в приемной вместе с сестрой.
— Пустить
— Я уберу руки в карманы, если хотите! — обиделся Ёршик. — А Пух — воспитанный, он не тронет чужое… Хотя нагадить может, — честно сознался мальчик. Тервюрен только хмыкнул в ответ.