– Премьер-министр, мне очень жаль, но я должен сообщить вам, что Советы станут даже могущественнее Британии и будут соперничать лишь с Соединенными Штатами.

Впервые за все это время Черчилль выглядел удивленным.

– Неужели их порочная система действительно способна добиться экономического успеха и изобилия?

– Нет-нет. С точки зрения экономики их система потерпит крах. Но они достигнут значительной военной мощи. Советы начнут безжалостно внедрять милитаристское сознание в свое общество и устранять диссидентов. Их концентрационные лагеря смогут потягаться с теми, что сейчас у нас в Третьем рейхе.

Лицо премьер-министра оставалось непроницаемым, но он не смог скрыть промелькнувшей в глазах тревоги.

– И все же на данный момент они наши союзники.

– Так точно, сэр. И без них вам, вероятно, не удастся выиграть войну с Рейхом.

– О… Войну мы непременно выиграем, – уверенно заявил Черчилль. – Просто не так быстро. Говорят, политики – плохие партнеры, но ставшие союзниками из-за войны – самые неприятные.

Штефану уже пора было прощаться.

Они обменялись рукопожатиями.

– Ваш институт превратят в груду камней, в щепки, в прах, – пообещал премьер-министр. – Даю вам честное слово.

– Этого мне вполне достаточно, – ответил Штефан.

Он залез под рубашку и три раза нажал на кнопку, активировав связь с воротами времени. И в то же мгновение оказался в институте в Берлине. Выйдя из похожих на бочонок ворот, Штефан подошел к панели управления. С момента его отправления в бомбоубежище под Лондоном прошло ровно одиннадцать минут.

Плечо по-прежнему болезненно пульсировало, правда, боль не усиливалась. Штефан устало опустился на стул оператора, чтобы немного передохнуть.

Затем с помощью цифр, рассчитанных на компьютере в 1989 году, он запрограммировал ворота для последнего путешествия. На этот раз он должен был отправиться на пять дней вперед, прибыв в одиннадцать вечера 21 марта в другое бомбоубежище, подземный бункер, но уже не в Лондоне, а в своем родном Берлине.

Когда ворота были готовы, Штефан вошел внутрь. Он и на этот раз не взял с собой оружия. Правда, сейчас он не стал брать и шеститомную «Историю Второй мировой войны» Черчилля.

Когда Штефан достиг точки перехода внутри ворот, он снова почувствовал противное покалывание во всем теле, которое через кожу проникало в плоть буквально до мозга костей, а затем обратно – из костей в плоть и кожу.

Лишенную окон подземную комнату, в которой оказался Штефан, освещала лишь настольная лампа на письменном столе в углу и минуту-другую электрические разряды, сопровождавшие появление Штефана. И в этом призрачном свете перед Штефаном предстал Гитлер.