20

Одна минута.

Лора с Крисом вжались в «бьюик». Не меняя положения, Лора посмотрела сперва на юг, где – и она это точно знала – оставался еще один человек, затем – на север, где, как она подозревала, прятались остальные противники.

Над пустыней повисла мертвая тишина. Ветер стих, все кругом замерло и перестало дышать. Солнце щедро делилось жаркими лучами с высохшей землей, и она светилась едва ли не ярче неба. Ослепительные небеса cлились с не менее ослепительной поверхностью пустыни, поглотив горизонт. И хотя температура воздуха не превышала восьмидесяти градусов по Фаренгейту, и кусты, и камни, и трава, и песок, казалось, образовали единый сплав со своим окружением.

Одна минута.

Ну конечно, до возвращения Штефана из 1944 года оставалась одна минута, а может, и меньше. Штефан непременно им поможет, и дело даже не в его «узи», а в том, что Штефан был ангелом-хранителем Лоры. Да, ее ангелом-хранителем. И хотя теперь она знала, откуда он родом, и понимала, что в нем не было ничего сверхъестественного, в некотором смысле он оставался для нее сверхчеловеком, способным творить чудеса.

На юге никакого движения.

На севере никакого движения.

– Они идут, – сказал Крис.

– Все будет хорошо, родной, – успокоила его Лора.

Тем не менее у Лоры отчаянно билось сердце, и не только от страха. Нет, оно болезненно сжималось от внезапно возникшего ощущения утраты, словно она чувствовала на каком-то подсознательном уровне, что ее сын – единственный ребенок, которого она могла иметь, ребенок, который родился вопреки воле судьбы, – уже умер, и не только из-за неспособности Лоры защитить свое дитя, а скорее из-за того, что с судьбой не поспоришь. Нет. Нет, черт подери! На сей раз, бросив вызов судьбе, Лора обязательно победит. Она не отдаст своего мальчика. Не потеряет его, как теряла любимых людей. Он принадлежал только ей, а отнюдь не проклятой судьбе или неумолимому року. Он принадлежал только ей. Только ей.

– Все будет хорошо, родной, – повторила Лора.

Осталось полминуты.

Внезапно Лора заметила к югу от «бьюика» какое-то движение.

21

В личном кабинете Гитлера в его берлинском бункере вытесненная энергия путешествия во времени кружилась вокруг Штефана шипящими змейками ослепительного света, которые, прокладывая по полу сотни извилистых дорожек, ползли вверх по бетонным стенам и дальше по потолку, совсем как в подземной комнате для совещаний в Лондоне. Однако эффектное явление, сопровождавшееся шумом и ярким светом, не привлекло внимания охраны, поскольку в этот самый момент самолеты союзников бомбили Берлин. Стены бункера дрожали от взрывов наверху, в городе, и грохот воздушного налета замаскировал характерные звуки, возникшие при появлении Штефана.