Веселая ирландская песня прервалась. Пепита завизжала, как целое семейство свиней в канун Пасхи.

— Остановитесь! — раздалось громогласное.

Нежданный гром среди ясного неба встретили множество возмущенных, испуганных, визжащих голосов:

— Кто вы?

— …непозволительно!

— Полиция…

— Помилуйте, сударь, какая полиция?..

— Кто этот разбойник?

Силой вырвавшись из объятий князя, Чуб перегнулась через опоясывающий весь второй этаж балкон и увидела, что по мраморной лестнице едет лошадь, а на ней, с саблей наголо и перекошенным от крика ртом, восседает поручик Дусин.

— Остановитесь Коко… Не верьте ему! — крикнул он и пришпорил свою гнедую. — Князь Рюмский не влюблен в вас. Он заключил со мной пари, что возьмет вас в первый же вечер… мерзавец, сколько денег ты заплатил?

— Неважно, — князь крепко обхватил Дашино запястье. — Если ее можно купить за деньги, то этим сказано все!

— Ты не выиграл! — крикнул Дусин.

— Ты помешал мне… еще немного, и она была бы моей! Прямо здесь, в коридоре.

Чуб почувствовала, как ее лицо краснеет от нелицеприятной правды. И все же — неправды.

— Не смей врать, ты мне ничего не платил! — Даша вырвала руку и засадила освобожденной ладонью князю по морде.

— Грязная девка! — взорвался тот.

— Ты оскорбил Коко! Я вызываю тебя на дуэль. Считай, что это не ее, а моя пощечина, — Дусин сорвал с руки перчатку и швырнул ее князю.

И лишь сейчас Даша вспомнила, что снова забыла надеть печатки. Похоже, у нее во веки веков будет только одна заветная дверь…

— Завтра утром я жду ваших секундантов. Вы не должны здесь оставаться, Коко! — Дусин наклонился, протягивая ей руку, и Даша, видевшая этот жест в кино тысячи раз, автоматом подалась к нему.

Одним движением он втянул ее на лошадь, посадил впереди себя.