Или Нечто?

Или Некто?

Но ощущение рассеялась вмиг. На лестнице послышались громкие, еще ломающиеся мальчишеские голоса.

— Идем, чего ты?..

— Не-а, мне здесь не нравится… пойдем лучше в жопу дракона.

На ступеньках показались два подростка переходного возраста — один худой и вытянутый, второй, наоборот — мелкий и округлый в чересчур теплой куртке.

Они остановились, размышляя, не пойти ли им в «жопу»?

«Жопой дракона» на жаргоне «зеленки» именовалась нижняя подпорная стена, на которой любили тренироваться многие киевские альпинисты.

Но Маша не стала ждать, чем завершится мальчишеский спор о выборе жизненного пути.

Она двинулась в совершенно ином направлении!

Асфальтированная дорога от Зеленого театра слегка приподнялась, свернула налево, и всего минут через семь Маша уже стояла возле круглого здания, известного в Киеве как Аскольдова могила.

Аскольдовой могилой называли урочище, примыкавшее к урочищу Провалье, хоть разделение и было весьма условным.

Аскольдовой могилой — привычно называли и само круглое здание церкви, ампирную беседку-ротонду, в подвалах которой еще лет сто назад стоял саркофаг с останками летописного правителя Киева Аскольда.

На месте его убийства и упокоения построили церковь святого Николая. И многие историки считали ее древнейшим николаевским храмом — самой первой в Киеве и на Руси церковью, возведенной в честь святителя Николы.

Здесь, в двух шагах от Зеленого театра, началась история Киевской Руси, здесь Вещий Олег убил Аскольда и Дира, и объявил Киев матерью всем городам — и началась эта история с закопанной тут человеческой жертвы.

Может, не так уж неправы собиратели сумасшедших легенд Зеленого театра и место это проклято с древнейших времен?

От церкви-ротонды, запечатленной Тарасом Шевченко на акварели в 1846 году, шло пять ярусов нижних террас с аккуратными дорожками. Скамеечек не было. Людей вокруг церкви в будний день не было тоже. И Маша села прямо на склон, поросший первой травой.

Взглянула на свои черные кроссовки, служившие главными, хотя и молчаливыми собеседниками в ее одиноких размышлениях.

На стволах обступивших ее деревьев висели заключенные в рамы иконы — Николай, Богородица.

Сквозь деревья просматривался Днепр. И Киевица с трудом поборола искушение поднять руку, щелкнуть пальцем и по своему повелению переместиться в Прошлое, например, в 1913 год…