Платок сложили пополам.

И вчетверо. Отправили в карман. Пригладили карман. И все это – медленно, плавно, только было в этой плавности движений нечто завораживающее.

- Сколько тебе лет?

- Сорок три, - Джонни улыбнулся. – Выгляжу моложе, правда?

- Правда.

- Это из-за субтильности. В детстве болел много. Мать моя была еще той идиоткой. Уехала… может, останься она, все бы сложилось иначе.

- Она отсюда родом?

- Понимать начала. Ты догадливая, да…

Дура. Господи милосердный, спаси и сохрани. Какая же она, Милдред, дура… слепая и бестолковая…

- Ты…

- Я познакомился с ним здесь. Первое расследование. Меня прикрепили, чтобы опыта набирался, да и так… был под рукой. Знаешь, я уже тогда начал понимать, насколько ошибался. Лаборатория? В ней мне разрешалось пробирки мыть, а до остального не дорос. Да и зачем федералам наука? У них свои задачи. Вот мертвецов потрошить. Я отлично умею потрошить мертвецов.

Он стоял, не двигаясь, смотрел на Милдред и улыбался.

И казался совершенно счастливым.

А от этой улыбки начинала ныть спина. И руки не сгибались.

- Я ему подсказал исчезнуть. К этому времени он уже изрядно не в себе был, и правильно братец сделал, отправив папашу на тот свет… да… вот лабораторию уничтожать не стоило. Многое пропало. Нет, я понимаю, что гнев гневом, однако и здравый смысл быть должен.

- Ты…

- Умрешь, - Джонни поправил очки. – Я постараюсь, чтобы больно не было, но тут уж как получится…

Оружия нет.

Разве что…

- Не надо, - он покачал головой. – Я знаю. Там давно физраствор, хотя, конечно, было несколько неожиданно. Калий, тихий яд, почти не поддающийся обнаружению. Да и кто стал бы искать, да?