Второй этаж был скромнее и уютнее.

– Вас, Ветрана Петровна, я поселю в башне левого крыла, – произнёс Оссолин, подходя к угловой двери. Он зазвенел ключами на большом кольце, отыскал нужный и отпёр замок. – Я принесу воды, чтобы вы могли освежиться и переодеться. Тут пока холодно, топить я буду уже после ужина. Поедим на кухне, там тепло.

– Конечно, – кивнула юная графиня. – Благодарю. В этой комнате я, собственно, и жила всякий раз, как приезжала!

– Если не будет больше приказаний, ваше сиятельство… – произнёс дворецкий вопросительно.

– Нет-нет, – махнула рукой девушка. – Это всё.

Старик поклонился и прикрыл за барышней дверь. Затем бросил мрачный взгляд на мужчин.

– Пойдёмте! – буркнул он.

Они вернулись к лестнице и стали спускаться на первый этаж.

– Вас, господа, я поселю на кухне, со мной, – говорил Оссолин. – Так вы хоть не замёрзнете ночью, не топить же во всём доме! – он покосился на Вийта, а потом на Фирса. – И ваш слуга сможет помочь мне по хозяйству.

– Почту за честь! – отозвался истопник.

– Ещё бы! – буркнул старик. – И до комнаты барышни вам будет далековато. А полы у нас скрипят! Сплю я чутко!

– Вы правы, Оссолин, – пробормотал смутившийся Вийт.

– Несомненно, – согласился дворецкий. – Оссолин есть моя фамилия, от предков доставшаяся. А вы, простите, настоящий барон или скорее для барышень?..

Сыскной надзиратель едва не задохнулся от возмущения. Сказать ничего он, однако, не успел – в отдалении прозвучал звук колокола.

– Ещё гости? – замер на месте старик.

Вийт и Фирс переглянулись.

На пороге залы остановилась графиня-мать. Её цепкий взгляд мгновенно выхватил из полумрака и фигуру внучки, застывшей в испуге на верхней ступени лестницы, и двух мужчин, остолбеневших у выхода из кухни.

– Вот как! – нахмурилась старуха. – Оссолин ничего не напутал!