Вернулся и положил его прямо на тело, между двумя застывшими складками простыни.
– Что это? – удивилась Бомпар.
– Шнур, на котором он повесился.
Корсо уже понял: сквозь прозрачный полиэтилен был виден свернутый электрический провод в пластиковой оплетке, заканчивающийся петлей с чем-то вроде скользящего узла. Он тут же узнал любимый узел убийцы из «Сквонка»: восьмерка, которую преступник оставлял разомкнутой в знак «бесконечности и далее».
Но на этот раз восьмерка была замкнута.
Собески оставил им послание: с его самоубийством череда смертей закончится.
85
Дурацкая мысль – она как порок. Если уж пришла в голову, от нее не избавиться.
В тот же день Корсо попытался связаться с Клаудией Мюллер по сотовому. Никакого ответа. Он не знал, почему ему хочется с ней поговорить. Выразить соболезнования? Он был бы неискренен. Вытянуть из нее какую-то дополнительную информацию? Неподходящий момент. Воспользоваться ситуацией, чтобы сблизиться с ней? Еще того хуже. Клаудия, конечно же, считает, что смерть ее ментора на его совести, причем целиком на его, Стефана Корсо, упертого и тупого копа.
И все же на следующее утро, в четверг, 7 ноября, он решил нанести ей визит. Он все выяснил: Клаудия Мюллер проживает сейчас на улице Миромениль. Один раз не считается, и он сел в метро на станции «Данфер-Рошро», купив все главные газеты: узнать, что пишут в прессе. Мнения разделились на два лагеря, как у Корсо с Бомпар: одни полагали, что самоубийство Собески – это признание его виновности, а другие считали, что его поступок, наоборот, продиктован отчаянием невиновного, которого ошибочно осудили.
Никто не знал о существовании узла – в прессу информация еще не попала. Но и сама деталь была двусмысленной. Самое очевидное объяснение: использовав узел преступника, художник заявлял, что он убийца. Но для тех, кто знал Собески – а Корсо его знал, – это могло означать и последнюю провокацию. Способ сказать: «Вы этого хотели? Что ж, получайте. Хоть вы и не поймете, я даю вам окончательное доказательство того, что все вы – чертова банда мудаков».
В действительности Корсо больше не собирался докапываться, кто убил, кто солгал и кого убили. Он решил перевернуть страницу. Самоубийство Собески стало финальной точкой.
А вот от красавицы отказаться непросто.
В конечном счете истина очень проста: он хотел воспользоваться смертью художника, чтобы еще раз увидеть Клаудию Мюллер.
Ее дом не был одним из османовских монументальных сооружений, крепких и бравых, которыми славится Восьмой округ, нет, он представлял собой узкое кирпичное строение, напоминающее высокую башню.