При звуке его голоса Джаг хмурится и предостерегающе смотрит на папу, прежде чем снова переключить внимание на толпу.

– Я не стану делать исключение для сына и внучки. Их ждет то же, что и любого предателя, покинувшего Альянс, поставившего под удар нашу секретность и напавшего на родную Семью: казнь.

Джаг щелкает пальцами, и один из охранников открывает дверь, пропуская в зал человека, полностью одетого в черное, с двусторонним топором в руках. Широкий, низко надвинутый капюшон полностью закрывает его лицо. У меня по вискам катятся капли пота, и я пытаюсь привлечь папино внимание.

Но папа все еще сосредоточенно смотрит на Джага.

– Ты действительно думаешь, что хоть кто-нибудь верит, будто ты собираешься воевать с Медведями из-за меня? – четким голосом произносит он. – Конечно же нет. Ты годами искал способ подчинить Медведей своей власти. Я – всего лишь предлог.

Зрители переминаются с ноги на ногу, глядя то на Джага, то на папу.

Лицо Джага не меняется, но он поглядывает на гостей, как будто оценивая их реакцию на папины слова.

– С фактами не поспоришь, – отвечает он и легким, непринужденным жестом разглаживает рубашку.

– Если бы тебя интересовали факты, ты бы не устраивал казнь без ведома Совета. Осторожнее, – говорит папа, – а не то люди подумают, что ты делаешь это в личных интересах.

В любое другое время я бы аплодировала папе за то, как он пытается вывести Джага из равновесия, но только не сейчас, когда рядом с ним стоит палач.

А потом я замечаю, что у Джага дергается глаз.

– В твоем положении было бы разумно более мудро распорядиться последними минутами своей жизни. Например, попрощаться. Но не важно, тебя легко заставить замолчать. Стража! – говорит он и снова озирается по сторонам, как будто в ожидании какой-то невидимой угрозы.

Один из папиных охранников сует тряпку ему в рот, затыкая его прежде, чем он успевает ответить.

– А теперь ведите его сюда, – с абсолютным хладнокровием говорит Джаг.

Вышибала ставит на пол перед нами большую деревянную колоду, покрытую темными пятнами. Наверняка это кровь. Внутри все холодеет, кровь бешено стучит в висках. А когда охранники волокут папу вперед, я начинаю сопротивляться.

– Вы что, действительно это допустите? – гневно обращаюсь я к толпе, пытаясь в последний момент выиграть время. Может, появится Лейла или произойдет еще что-нибудь. – Вы действительно позволите ему убить собственного сына и внучку, не задав ни единого вопроса? Может, и так, может, вы будете молча стоять на месте, оправдывая нашу казнь тем, что это наказание за нарушение какого-то устаревшего правила. Может, вы закроете глаза на свои сомнения по поводу того, почему старший сын Семьи Львов вдруг исчез в юности, а ведь он сбежал, потому что его родной отец назначил награду за его голову. И даже если вы сумеете примириться со всеми этими странностями, как вы сможете объяснить гибель моих друзей? Разве имеет право Джаг убить учеников Академии без ведома их Семей, без разрешения Совета? Шакала, Лису и сына главы Волков.