– Хорошо, – стенает та в ответ.

– Если кто-то посмеет вам помешать, сразу обращайтесь ко мне.

– Хорошо, сэр.

В автобусе воцаряется зловещая тишина, нарушаемая лишь щелканьем наручников вокруг запястий.

Вернувшийся Стив ставит к ногам Лютера магазинный пакет, наполненный мобильниками всех возможных моделей и возрастов. Затем он защелкивает наручники у себя на запястьях и возвращается к своему креслу.

Лютер подносит к губам микрофон:

– Теперь все выгружаемся. Держаться парами, выходить через переднюю дверь. Для вас приготовлены несколько комнат. У кого-то даже будут топчаны. Не хочу никого обижать, но надеюсь, вы понимаете: колебаться я не стану. Предупреждений тоже не будет. Сюсюкаться и повторять ничего никому не буду. Если кто-то хоть в чем-либо, хоть на секунду замешкается в выполнении команд, буду просто убивать на месте. Я понимаю: это не совсем то турне по Штатам, на которое вы подписывались, но обещаю, – губы Лютера расползаются в улыбке, – для вас оно будет куда более волнительным. Я бы сказал, чертовски волнительным.

Часть II

Часть II

Оставь надежду, всяк сюда идущий!

Лютер

Лютер

Костюм на толстяке в пятнах и изодран.

Он сидит на полу, таращась снизу вверх на Лютера с дерзостью в глазах, но чувствуется, как от него исходит страх (буквально представляется, как пухлые пальцы его связанных за спиной рук извиваются и подрагивают).

– Ну как ты, Херб?

Толстяк лишь безмолвно ест его глазами.

– Ты на меня сердишься? Справедливо.

– Где Джек?

– Джек отдыхает. У нее впереди большой, долгий день. Как, впрочем, и у тебя. А еще у ваших друзей, Гарри и Фина.