Он едет и едет, а вопросов все нет и нет.

* * *

Со времени выезда из оазиса минуло четыре часа; уже сгустилась тьма, а ужина и гостиничных номеров так и не предоставлено. Наконец, на восточном объезде Лэнсинга где-то с задов поднимается старикан и по проходу пробирается в перед автобуса.

Он останавливается за спиной у Лютера.

– Кхм. Сэр, прошу извинить.

Лютер на секунду отвлекается от гигантского руля и вопросительно смотрит через плечо. Старик – лысый, грузный, очки с толстыми стеклами – с пыхтеньем переминается с ноги на ногу. Лютер снова поворачивается к ленте автострады с ее бесконечным, струящимся навстречу пунктиром разметки.

– Видите ли… Тут некоторые интересуются, где именно мы находимся.

– В Мичигане.

– Да это я вижу… Но мы-то думали, что сейчас уже будем в Чикаго. Час поздний, мы голодны, а назавтра у нас по списку знаменитые достопримечательности этого города.

– Я сделаю объявление с объяснением перемены маршрута, – не поворачиваясь, говорит Лютер.

– Было бы очень хорошо. Люди уже волнуются, что у нас здесь происходит.

Старик ковыляет к своему месту, а Лютер хватает с приборной панели микрофон и обращается к своим подопечным:

– Народ! В Индианаполисе до меня дошла информация, что в Индиане, невдалеке от Гэри, на автостраде произошла ужасная авария. Поэтому действуем согласно плану «Б». Понимаю, день выдался долгим, но уже скоро мы причалим к отелю.

– А как же Чикаго? – взвывает в середине автобуса какая-то старая карга.

– Чикаго переносится на послезавтра, мэм.

– А что в Мичигане смотреть?

Вопрос справедливый, но раздражает.

– Мы посетим старый автозавод, – отвечает Лютер.

– А я не хочу на завод, – говорит еще одна карга. – Я хочу на небоскреб Сирс Тауэр и в Хэнкок-центр. Я за это деньги заплатила.

– И я, – с вызовом вторит кто-то еще.