Тут мое внимание привлек пол. Точнее, кое-что под его решеткой.

Там, внизу, обозначились концентрические круги. Вначале мутно-лиловые, они постепенно вишневели и наконец сделались грязновато-оранжевыми, вроде конфорок на электропечи.

А жара все прибывала, превращая этот склеп в духовку – черт, да это и была она. Уже шипели, испаряясь, жидкости, заполняя воздух запахом мяса, которое начинало поджариваться.

Я кинулась к клавиатуре.

Все растущий зной путал мысли и не давал сконцентрироваться.

Так, в прошлой комнате шифра на табличке не было, но сработал соответствующий полицейский код. Ну а какой код может быть для… неимоверной жары?

Поджог?

Смахнув с глаз пот, я набила «447». Красный свет.

Жара росла все сильней, набирая разгон. Мельком оглянувшись, я увидела, что лицо священника в гробу лижут языки огня. Вонь горелого человеческого мяса заливала ноздри своей смрадной липкостью.

А ну-ка введем код пожара.

Его я из-за давности успела подзабыть, но вспомнила довольно быстро.

«904». Красный сигнал.

Ладно. А что, если «пожарная тревога»? «1170»?

Попробуем.

Снова мигнул красный огонек. У меня уже, кажется, коробились подошвы, а к запаху паленого подмешивался еще и запах жженой резины.

«1171». «Пожарная сводка».

Опять красный. Да чтоб тебя!

Оранжевый цвет набирался огнистости, и это я чувствовала теплом своих высохших носок и набрякшими ступнями.

Должно быть, ты что-то упускаешь из виду.

Выбравшись на середину пола, я повторно изучила взглядом комнату, в то время как дым, изливаясь из гробовой щели, как из кадила, своей смрадной едкостью першил у меня в носу.