Но есть еще одно английское слово, которое пишется по-другому, но читается точно так же.

– Это, видимо, ее вес[62], – сказал Херб, печально глядя на тело Кристин, которую впервые видел. Даже в голове не укладывалось, чтобы у эдакой туши был настолько красивый юный голос.

– Как думаешь, сколько она весит? – задал ему вопрос Фин.

Херб нахмурился. Она была заметно габаритней, чем он, но кто его знает.

– Начинай от ста пятидесяти, не ошибешься, – сказал он. – И прибавляй по килограмму.

Джек

Джек

Очнулась я с мыслью, что по-прежнему нахожусь на акушерском кресле.

Но это оказалось нечто другое.

Гораздо хуже.

У себя между ног я увидела ком из неумело подсунутых прокладок, а также струйку натекшей крови.

Я сощурилась, и постепенно комната пришла в фокус. Пол внизу был усыпан песком. А с потолка в вялом кружении спархивали какие-то светлячки. Когда один из них приземлился мне на ногу, я дернулась от внезапного огнистого укуса, какой бывает от искры.

Это были не светлячки, а тлеющий пепел. Который дождем сеялся сверху.

На стене проглядывала очередная табличка: «КРУГ 7: НАСИЛИЕ».

Что написано ниже, не разобрать из-за расстояния.

Оглядев свои путы, я увидела, что запястья и лодыжки у меня прихвачены к какому-то сиденью с системой шкивов. А справа металлическая тележка с пультом управления.

Где я и что со мной, меня даже не занимало. Я думала о дочери. О ней и о моих друзьях.

Послышался скрип дверных петель, и я напрягла шею в попытке разглядеть, кто там.

Разумеется, Лютер. Оставляя на песке следы, он подошел и, остановившись у кресла, воззрился сверху на меня.

– Джек, ты все еще немного кровоточишь, так что я взял на себя вольность подсунуть туда прокладок.