– Шахта Норт-Крозе. Он так сказал.
– Дословно. Мне нужно, чтобы ты повторил слово в слово.
Джек запнулся, потом произнес:
– Она в шахте Норт-Крозе.
– И ты уверен…
– Он говорил об Алиссе, – вмешался Джонни. – Мы уже раньше его спрашивали. Это он и имел в виду. Ничего другого.
Хант нахмурился.
– А еще ты говорил, что он слышал у себя в голове голос Бога. Понимаешь, в чем тут проблема?
– Надо проверить.
Хант слышал о шахте Норт-Крозе. Как и все они. Последняя из крупных золотоносных шахт, самая большая из всех когда-либо работавших в округе Рейвен. В начале 1800-х ее открыл француз по имени Жан Крозе. Вертикальный ствол уходил на семьсот футов в глубину и разветвлялся, следуя за жилой. Находилась шахта в лесу, в северной части округа. Хант побывал там однажды, и в памяти остались высокие деревья и выходы гранита, динамитные склады на косогоре и множество горных выработок. Самой глубокой и самой известной из всех – а их там насчитывались десятки – была шахта Норт-Крозе. Действовала она около двадцати лет и за это время дала золота больше, чем любая другая шахта на территории Северной Каролины, а также унесла жизни четырех человек. Жан Крозе стал местной легендой, в его честь назвали улицы и крыло библиотеки.
Некогда весь этот район был открыт для посещений как историческая достопримечательность, но три года назад власти штата закрыли его, поскольку шахты стали рушиться, и некий геолог из Чейпел-Хилла объявил территорию выработок небезопасной. Норт-Крозе находилась недалеко от того места, где нашли тело Дэвида Уилсона. Путь от нее до моста занимал двенадцать минут на высокой скорости. Может быть, пятнадцать. Хант посмотрел на небо. До заката оставалось четыре часа.
– Поздно, – начал он, но Кэтрин тронула его за руку.
– Пожалуйста.
Детектив замялся.
– Пожалуйста.
Он отвернулся, чтобы не видеть отчаяния в ее глазах, и, заметив выходящего из дома медэксперта, сказал:
– Подождите здесь.
Трентона Мура детектив догнал на солнечной стороне дома.
– Дэвид Уилсон… Ты упомянул, что он был скалолазом.
Мур прищурился.