– Теперь о зубах, – продолжал он, повернувшись к Адамбергу. – Они точно здесь есть. Я заметил торчащие острия. Края резцов, – уточнил он.
Следующие два часа Матиас монтировал треногу, которую именовал козлами, чтобы установить сито для просеивания грунта.
– У нас нет воды, – сказал он. – Придется таскать ее из ручья ведрами и канистрами.
Вечером из своей палатки Адамберг слушал, как Матиас и Ретанкур болтают, сидя у костра.
В два часа ночи его разбудило сообщение Фруасси. Торай и Ламбертен умерли после полуночи один за другим с небольшим интервалом. Список был исчерпан.
Глава 44
Глава 44
Под взглядом Ретанкур, которая с восхищением ловила и буквально впитывала каждое ловкое движение Матиаса, пока еще ею не освоенное, археолог в костюме биозащиты провел весь следующий день, отсортировывая и просеивая культурный слой. Он раскладывал по ящикам найденные предметы: несколько осколков керамики, бывшие когда-то тарелкой и кувшином для воды, металлические предметы, покрытые толстым слоем ржавчины (вилку, ножик, ложку, маленькую кирку и распятие), клочки одежды, одеяла, обрывки гамака, кусочки кожи (скорее всего, переплет Библии), кости, свидетельствовавшие о том, что отшельнице изредка приносили мясо, рыбьи скелеты, яичные скорлупки, раковины устриц (четыре штуки, по одной на каждое Рождество, что она здесь провела). Остатки других приношений – каши, супа, хлеба – исчезли бесследно. Не было и зернышек от фруктов, только семь вишневых косточек. Ни ведра для туалета. Ни расчески, ни зеркала. Ни ножниц. Как бы люди ни были набожны, как бы ни чтили эту святую женщину, они поскупились на подаяния. Разочарованный Матиас то и дело качал головой. Опустошив отхожее место глубиной примерно метр – отшельнице пришлось немало потрудиться, чтобы вырыть яму при помощи одной только маленькой кирки, щедро пожертвованной обществом, – Матиас насчитал пять слоев соломы, которой женщина раз в год прикрывала испражнения. Но ни единого стебелька на полу, чтобы в помещении было почище.
– Однако, – озадаченно произнес Матиас, извлекая из земли пятьдесят восемь пластмассовых роз. – Кто-то преподносил ей по одной розе в месяц, и она их прикрепляла к стене. Однако, – повторил он. – Из сотни мужчин найдется один, который думает не как все. А это тебе, – сказал он, протягивая Адамбергу пакет. – Шесть резцов, три клыка, двенадцать малых коренных и коренных зубов. Она потеряла за пять лет двадцать один зуб.
Адамберг в нерешительности приблизился к нему. Отшельница собственной персоной – на расстоянии вытянутой руки. Он осторожно, почти робко взял пакет, положил его в сторону, в безопасное место, снова молча занял место за Ретанкур и стал подносить воду, а тем временем Вейренк просеивал частицы грунта. Матиас указывал ему, что нужно отделять – кости мышей, крыс и каменных куниц, бесчисленные фрагменты хитина, оставшиеся от жуков и пауков. А еще длинные изогнутые обломки ногтей и множество волос, светлых и седых, примерно четыре полные горсти.